Смертоносный груз «Гильдеборг»

Он болтал и болтал, рассказывал о своих мечтах. Он был официантом. У всех было одно и то же: каждому нужны были деньги, и каждый хотел стать самостоятельным. На остальное всем было наплевать. О Родезии они знали еще меньше, чем я, а о политике вообще ничего. Двадцатилетний швед Пальмер страстно мечтал покинуть холодную Швецию и поселиться в Италии. Что он там будет делать, он еще не знал. Что-нибудь найдется. Подписал контракт на пять лет, шведская зима ему осточертела. Вердинг и Кюллов — тридцатилетние отчаянные ребята. Они вынуждены были исчезнуть из Европы из-за неудавшегося ограбления одного из франкфуртских банков. Англичанин Тенсер, долговязый тихий паренек, работал, — как он утверждал, в личной охране императорского двора в Аддис-Абебе. Во время военного переворота застрелил несколько офицеров, но императору этим не помог. Едва остался цел. С того времени он перебивался как только мог, пока не оказался у Макса Гофмана. Мне казалось, что он обладает незаурядными знаниями и опытом. Однако он ими никогда не хвастался. Я был не единственным, кто не верил его историйке. Я считал, что Тенсер — скрытый агент или профессиональный политический убийца, принимающий заказы по телефону. Белые не могли себя компрометировать связью с ним, и, таким образом, единственное безопасное место для него было здесь. Убежище грешников.

Но все были одинаково расстроены, как и я, потому что одно дело ограбить банк, застрелить из едущей машины генерала или управлять отелем и совсем другое — нестись в африканской жаре до упаду за бронетранспортером. Пробираться сквозь заросли, жесткие, как колючая проволока, и траву, подобную непроходимым джунглям. Однако никто не роптал, все равно это было бесполезно.

Мне все время чудилось, что тут я очутился случайно, что это только временная остановка на пути домой. Срок в пять лет, необходимый, чтобы получить документы и гражданство страны, казался таким же фантастическим, как предстоящая когда-нибудь старость. Выход должен быть найден, твердил я постоянно себе, выход определенно найдется, но какой — я не знал. Не имел представления, каким образом можно было бы отсюда исчезнуть. Страх у меня прошел. Боялся я только одного: упасть под колеса бронетранспортера или при стрельбе случайно нарваться на пулю. Претория и Порт-Элизабет перестали для меня существовать. Только временами ко мне приходила Гледис.

Потоки воды смывали усталость. Я слышал, как на плацу приземляется патрульный вертолет и со службы возвращаются другие бронетранспортеры.

День проходил спокойно — ни одной тревоги. Через минуту в душевых будет не повернуться. Я вышел из умывальной. Приближался вечер, и жгучая жара ослабла. Ночи здесь бывали неприятно холодными.

Перед командирским зданием стоял вездеход — джип Гофмана с пулеметом, и шофер шефа бешено ругался. Капитан носил такую же серо-зеленую униформу, как и все в отряде, — без каких-либо знаков различия, но его архаические императорские бакенбарды прошлого столетия выделяли его среди остальных. Для меня это был вылитый Франц Иосиф.

Столовая была набита до отказа. Единственное место для общественных развлечений и вечерних встреч. Здесь проигрывали жалованье, мечтали о будущем, заливали вином горечь потерь и сводили личные счеты. На этой территории капитан допускал драки. Но беда, если бы драка произошла вне столовой.

Я слышал раздраженный голос шефа и беспомощную брань шофера над открытым мотором. По-видимому, неполадки в машине. Из столовой вышло несколько парней, они весело смеялись.

— Что вы здесь околачиваетесь? — заорал Гофман. — Попробуйте что-нибудь с этим сделать. Этот идиот ничего не понимает. Может только крутить баранку!

Шофер, со вспотевшим лицом, снова завел мотор. Мотор заработал на минуту и утих. Парни поспешно исчезла в полумраке столовой.

— Одни болваны, всюду только одни болваны! — бесился шеф. — Мне срочно нужно в Мтоко, сколько я еще буду ждать?

Там у него была черная девка, и каждый вечер он заезжал к ней.

Шофер с отчаянием искал неполадку. Я понял, в чем уязвима армия Гофмана: здесь не было специалистов, он не имел и технического персонала. Большинство в отряде составляли люди, которые никогда не работали. Умели только то, чему научились на войне или на тренировках. Управлять бронетранспортером — да, но сменить втулки или амортизаторы — это было сверх их сил. Пилоты вертолетов одновременно работали и механиками, они оплачивались лучше всех в корпусе. Лучше, чем офицеры.

— Засорился бензопровод, — сказал наконец шофер. — Я не могу с этим ничего сделать, там масса грязи, все нужно вычистить.

— Уже два джипа не на ходу, — орал капитан. — При первой же акции взять их на буксир и расстрелять, иначе не получим новые. Подготовь бронетранспортер!

Его решение отправиться в Мтоко на бронетранспортере было непреклонным.

— Что здесь болтаешься, — набросился он на меня. — Все вы одинаковы, болваны!

— Шеф, — сказал я, — испорчена мембрана бензонасоса. Нужно сменить насос, можно его взять у тех джипов, которые не на ходу.

Мгновение он смотрел на меня.