Смертоносный груз «Гильдеборг»

Она знала здесь все и не строила иллюзий. Слишком большая нагрузка для одной женщины. Потому эта доверительность. Ей необходимо было поговорить, поделиться, открыть свое сердце. Хотя бы чужому незнакомому человеку. Что-то нас связывало, возможно, цвет кожи. Я молчал. Что ответить?

Она искоса посмотрела на меня. Я попытался улыбнуться.

— Не отчаивайтесь, — сказал я тихо, — всегда найдется путь, выход, о котором вы даже не знаете. Откроется сам тогда, когда вы его будете меньше всего ждать. Самое худшее уже позади, решение принято. Вы ни о чем не должны сожалеть, здесь все это не закончится по-хорошему. Через пару месяцев вы будете рады, что уехали. Так ведь постоянно нельзя жить — с одними собаками на дворе.

— Вы не англичанин, нет?

Я отрицательно покачал головой.

— Мне сразу же пришло в голову, что вы рассуждаете иначе. Я африкаанер, родилась тут, наша семья жила здесь почти сто пятьдесят лет. Это моя родина! Когда я вышла замуж, здесь поселился и мой супруг. У него был кое-какой капитал, и мы смогли расширить плантации. Сегодня я получила едва четвертую часть цены, и знаете, кто все это купил? — Она глубоко вздохнула. Потянулась к рюмке — рука у нее тряслась. — Негр! В нашем доме теперь будет жить негр!

— Все вещи возвращаются в первоначальное состояние, — сказал я серьезно. — Не принимайте это так близко к сердцу.

— Вы когда-нибудь имели ферму? — Ее голос зазвучал как удары кожаного бича, когда она разгоняла собачью стаю,

— Здесь бы я не хотел ее приобретать. Мы — белые, а они — черные, это уже причина, чтобы не договариваться о покупке. Но есть множество причин посерьезнее…

— Так почему вы здесь служите? Из-за денег?

— Случайно. Я тоже откуда-то ушел, а кончил здесь. Я знаю, что означает уходить. Сегодня уж я это знаю.

Огромная летучая мышь бесшумно кружилась над ее головой. Она даже не шевельнулась. Неправда, что летучие мыши впутываются женщинам в волосы. Никогда они в них не запутаются.

— Ведь не могут же нас бросить на погибель. Мы заселили эту землю, сделали из нее то, чем она теперь является! — сказала она в отчаянии.

— Могут и сделают это. В конце концов, всех европейцев попросят отсюда, но вас это уже не будет касаться, вас уже здесь не будет. Вы приняли правильное решение.

Глаза ее блуждали по искрящемуся небосклону. В безучастных глубинах космоса или в собственной душе искала она ответ?

— Конечно, — сказала она после долгого молчания. — Доброй ночи, господин, рассчитаемся завтра.

Я смотрел, как медленно она удаляется и закрывает стеклянные двери зала. Я тоже встал и поплелся к джипу. Не думать! Ни о чем не размышлять. Пусть несет по течению.

Когда мы явились на этот свет, разве нам обещали, что здесь не будет ни боли, ни отчаяния, что будет он таким, каким мы пожелаем? Только на мгновение нам было позволено, выглянуть, увидеть это чудо. Но двери всегда открыты, кто знает — может быть, завтра нас не станет…

— Ну что? — спросил Тенсер, сидевший у пулемета.

Я махнул рукой и улегся на свободное сиденье около руля. Ночь окутала нас тишиной. Издалека доносились голоса незнакомых зверей. Все-таки это правда — я в Африке.

Глава VI

— Черт бы его побрал! — поручик Беневенто, яростно ругаясь, вылетел из джипа и бешено пнул его ногой. Караульные с интересом посматривали на него. Увидев меня, поручик сорвал с себя широкую зеленую шляпу, ударил ей о землю и заорал: — Сержант!

Я был не прочь посмотреть его итальянский театр. Было свежее воскресное утро, и солнце только начинало растапливать небесную печь. Парни из интендантского взвода обещали, что по пути за мясом подбросят меня до Мтоко. Когда я увидел, как поручик разыгрывает представление, мне стало ясно, что с Мтоко — конец.

— Сделайте с ним что-нибудь! — горланил он. — Не могу переключить скорости, а минуту тому назад все шло нормально.

Я сел в машину, выжал сцепление и подвигал рычагом коробки. Первая и вторая передачи включались без труда, третья и четвертая не включались. Я несколько раз повторил попытку, но напрасно.

— Вам надо взять другую машину, поручик, — сказал я решительно, надеясь сохранить свой день отпуска. — Мне кажется, здесь крупная неисправность, Завтра посмотрим.

— Другую машину? Вы что, сошли с ума? Немедленно начинайте работу. Я не могу взять машину из резерва — вдруг объявят тревогу?

Он поднял шляпу и выбивал ее о дверцы. Красная пыль поднялась вокруг нас. С любым другим я бы договорился, но Беневенто был осел. Если вобьет себе что-то в голову…

— У меня отпуск, поручик.

— Отпуск? Отменяю вам отпуск, получите дополнительный на следующей неделе.

— Слушаюсь!

Спорить было бесполезно. В армии приходится подчиняться молча. Я развернул джип и на второй скорости потащился к гаражам. Беневенто топал за мной пешком. Собственно говоря, меня это особенно даже не огорчило. Здесь или там — это было все равно.

Я натянул комбинезон и залез под машину. Если неисправность будет в коробке передач, то меня ждет изрядная работа. Но Беневенто ни в коем случае не дождется сегодня своей машины. Останется здесь так же, как и я.