Смертоносный призрак

Затворяет окно на задвижку, оставляя открытую щель. Наклоняется над телом, вглядывается в лицо мертвой, переворачивает – и с силой прижимает голову носом к полу. Затем поднимает с пола пистолет, вкладывает его в правую руку Гели, сжимает ее так, чтобы остались отпечатки ее пальцев, оставляет пистолет в ее руке.

Вновь разгибается, прислушивается к звукам в коридоре; там – тишина.

Хорошо освещенная дневным светом через окна лестница в подъезде Гитлера.

Гоффман ждет внизу, теряя терпение. Раскрывает дверь и выходит на улицу.

Гитлер в комнате Гели. Подходит к двери, в последний раз оглядывается на лежащее тело.

Бесшумно отпирает ключом и отворяет дверь и быстро и внимательно оглядывает коридор. Там – никого. Ключ оставляет вставленным изнутри, но поворачивает в промежуточное состояние: язычок замка – в выдвинутом, но не жестко зафиксированном положении – так же, как и при экспериментах Гитлера за несколько дней до этого.

Гитлер снова стягивает правую перчатку, заталкивает ее в наружный боковой карман пиджака, затем выхватывает из кармана брюк ножичек, раскрывает его, делает еще шаг вперед в коридор, поворачивается к двери лицом, затворяя ее за собой, затем бесшумно запирает дверь тем же способом, что и раньше – придерживая язычок замка лезвием перочинного ножа. Закрывает ножичек, прячет его в карман и вновь оглядывается по сторонам. Все эти операции с дверью занимают совсем немного секунд.

В коридоре по-прежнему никого нет, и Гитлер решительно идет к выходной двери, продолжая имитировать звук походки Гели. Отпирает дверь, выходит, громко захлопнув ее за собою.

Анна и Мария слышат эти звуки.

На лестнице Гитлер заглядывает вниз – Гоффмана не видно. Стягивает левую перчатку, достает из кармана правую, разглядывает их: они перепачканы в крови, слюне и соплях Гели. Засовывает их снова в карманы пиджака. Разглядывает руки, приподнимая по очереди обшлага рукавов: они в царапинах и синяках. Пытается разглядеть, как выглядит спереди его одежда, но это не очень-то удается.

Махнув в досаде рукой, быстро сбегает по лестнице, выходит на улицу. Идет снег.

В машине уже сидят Гоффман и Шауб. Работающий мотор урчит на холостых оборотах. Шофер Юлиус Шрек (33 года) протирает стекла машины снаружи. Он распахивает перед Гитлером заднюю дверь. Гитлер старается отвернуться от Шрека, заглядывает в машину и говорит, поеживаясь:

– Дайте-ка, Шауб, мне все же шарф и пальто. Шляпу не нужно.

Шауб протягивает из машины шарф, затем вылезает с пальто в руках. Гитлер старается отвернуться и от него, закутывается в шарф. Шауб сзади помогает натянуть ему пальто. Гитлер застегивает пальто на все пуговицы, усаживается в машину. Шауб захлопывает за ним дверь снаружи, обходит машину и садится на свое место. Шрек идет к водительскому месту и тоже садится.

– Ну, как племянница? – полюбопытствовал Гоффман, сидящий рядом с шофером.

– Ничего, мило побеседовали, – улыбнулся Гитлер и процитировал, имитируя голос Гели: «До свидания, дядя Алеф»!

Все рассмеялись. Машина тронулась.

Анна Винтер выходит из кухни, заглядывает в незапертый кабинет Гитлера – там никого нет. Она подходит к двери комнаты Гели, негромко стучит – никакого ответа. Затем берется за дверную ручку, пытается толкнуть дверь, но она заперта.

Анна замахивается постучать погромче, но принюхивается к запаху в коридоре, задумывается и возвращается на кухню.

На выезде из Мюнхена машина останавливается у бензоколонки.

Во время заправки Гитлер выходит, заходит в туалет (кабина без унитаза, с дырой в полу, но со сливом воды), запирается, распахивает пальто и вытаскивает из карманов пиджака перчатки, бросает их по очереди в дыру туалета, спуская воду. Потом с облегчением мочится, спускает воду в третий раз. Выходит к умывальнику, моет руки, вглядывается в мутное висящее зеркало, поправляет рукой прическу, успокаивается, снова запахивает шарф и застегивает пальто, возвращается в машину, усаживается поудобнее – и замирает.

Машина трогается. Спутники молчат – инициатива беседы обычно исходит от него.

Дорога довольно тяжелая; слегка порошит снег, но на асфальте тут же тает, а окрестные поля покрываются легким слоем снежка.

Под вечер того же дня, квартира Гитлера. У выходной двери одевается, собираясь уходить, уборщица Анна Кирмайр. Квартирная дверь отпирается снаружи и входит муж Марии Рейхерт – Эрнст Рейхерт (около 50 лет), живущий с нею в этой квартире.

Он сразу шутливо пытается обнять уборщицу, но тут в коридоре появляется Мария Рейхерт. Уборщица торопясь выскакивает за дверь, а Эрнст снимает пальто и целуется с женой.

– Ладно-ладно, – говорит она. – Переодевайся, мойся: ужин уже на столе.

На кухне у накрытого стола супруги Винтер и Мария Рейхерт.

Рейхерт:

– Фрау Винтер, я стучалась в комнату Раубаль – спросить, когда она будет ужинать. Но дверь заперта и никто не отвечает.

– Она сказала мне, что уйдет в кино и что ужин собирать не надо, – заявляет Анни Винтер.

Мария Рейхерт хочет еще что-то сказать, но тут на кухню входит ее муж – и здоровается с Винтерами. Все четверо усаживаются за стол и принимаются за еду.