Смятение

Пишу вполне серьезное письмо и очень надеюсь, что оно не станет для вас ударом, но я встретил чудеснейшую девушку, и мы хотим пожениться. Ее зовут Бернадин Хевенс, и ей пришлось отказаться от своей карьеры в Голливуде, чтобы выйти замуж за какого-то мужлана, но тот довольно скоро бросил ее с двумя детьми, и ей очень нелегко приходилось до того, как мы встретились. Она по-настоящему чудесный человек, очень забавная и веселая, но еще и внутренне чрезвычайно глубокая и серьезная личность. Она вам понравится, когда вы ее увидите. Дело в том, что из-за моего возраста мне необходимо ваше разрешение на брак. Она хотела, чтоб я написал вам сразу же, как только мы обручились, что произошло, когда мы во второй раз встретились, но я чувствовал, что это может обернуться для вас слишком сильным ударом. Она чудеснейшее существо, какое я только встречал в жизни. Честно говорю, я вовсе не думал о женитьбе, пока ее не встретил, а потом – бац! Я просто влюбился в нее, а она в меня. Жизнь ее по-настоящему печальна, ведь ее отец оставил ее мать, когда она была совсем маленькой, и мать отправила ее жить с теткой, поскольку не могла обременять себя. Но Бернадин самым чудесным образом вынесла все и говорит, что не держит ни на кого зла. Она написала бы вам, но говорит, что не очень-то мастерица письма писать.

Дело в том, что на самом деле мы уже поженились на прошлой неделе, только Бернадин не может получить паспорт, пока мы снова не поженимся с вашим разрешением. Ну не удивительно ли? Если бы меня не попросили остаться, чтобы помочь в обучении других летчиков, я бы ее не встретил. Она работает в нашей столовой, но приступила всего месяц назад, так что я мог бы вернуться в Англию, и мы никогда бы не встретились. Нас дрожь пробирает при мысли об этом, но, как она говорит, встреча наша была нам непременно Предназначена… Понимаете, что я хочу сказать про нее? Она в самом деле страшно думающая и глубокая – не такой верхогляд, как я. Очень надеюсь, что вы отнесетесь с понимаем и быстро ответите мне.

Ваш любящий сын – Тедди.

– Боже правый!

– Я понимаю. – Глаза у него походили на голубые мраморные шарики, и она понимала, что он очень сердит. – Куда его командир смотрит, скажите, бога ради? Это должно быть его обязанностью – дать разрешение.

– Полагаю, он, может, даже и не знает. Они могли просто сбежать куда-нибудь. В Америке же намного легче вступить в брак, верно? То есть люди в кино знай себе будят мировых судей или заключают брак в гостиных. О, Тедди! Как ты мог устроить такое!

– Совершенно безответственный. Вполне взрослый, чтобы соображать получше.

– Спорить готова, это все девчонка. Это она затащила его в западню. Ясно, что она старше его.

– Интересно, на сколько старше?

– Он не пишет, сколько лет детям.

– Почти уверен, он распространялся про Хоум-Плейс и про дом в Лондоне, и она считает, что у нее в руках чертовски богатая добыча. Что ж… скоро она узнает. И не покажется ей забавой жить на его жалованье, а когда война кончится и он вернется в компанию, то придется ему наравне со всеми лямку тянуть.

Пока он говорил, она перечитывала письмо.

– Он влюблен по уши. Но и при этом умудрился так о ней написать, что ужас берет.

– Уверен, что она ужасна. Предположим, мы попросту откажемся дать разрешение.

– В октябре ему исполнится двадцать один. Ему останется только подождать до той поры.

Он щелкнул пальцами, подзывая официанта.

– Два больших мартини, Джордж, пожалуйста. Действительно больших.

За ужином она спросила:

– Ты это имел в виду, когда сказал утром, что хочешь поговорить со мной?

– Что? А-а… да… да, об этом.

– В голову не приходит, что помешало тебе сообщить мне об этом по телефону.

– Ну как же. Хотел, чтобы ты письмо увидела. К тому же это только весь день тебе испортило бы. Между прочим, как Джессика?

– Вот уж действительно смешно получается. Она беспокоилась из-за того, что Анджела выходит за американца, а я уговаривала ее видеть во всем светлую сторону. Поделом мне. Думается, я бы предпочла породниться с Эрлом К. Блэком, чем с Бернадин Хевенс.

– Господь праведный! Это так его зовут? Какая жалость, что нам нельзя свести их в пару.

– Меж тем, дорогой, она, возможно, очень мила. По именам не судят.

– Мы не по именам судим. Я сужу по тому факту, что, хотя она и старше… видимо, намного старше… но выходит за мальчика у его родителей за спиной. В лучшем случае она похитительница детей. В худшем – золотодобытчица. А может, и то и другое, – мрачно закончил он.

– Невероятно, правда? Нам на самом деле неизвестен ни один из американцев. Во всяком случае, мне неизвестен. Возможно, тебе известны. – Тут она подумала о капитане Гринфельдте, которого нашла весьма приятным для первого знакомства, но решила не упоминать его.

За кофе он вернулся к вопросу о продаже дома. Как он считал, ей следовало бы приехать на несколько дней в Лондон и начать подыскивать что-нибудь поменьше и поудобнее.

– Мы сможем складировать мебель на Причале и выставить дом на продажу.