Смирительная рубашка для гениев (СИ)

Анжела лежала смирно, как неживая, впереди шествовала тетя Маша. Коридор сделал поворот, мы свернули за угол и остановились у двери на лестницу. Тетя Маша достала из кармана ручку, но дверь сама вдруг широко раскрылась, и с лестницы вошли два разъяренных санитара. То что они разъярены, было заметно: глаза горели, рукава халатов закручены, в кулаках яростно зажаты дубинки.

- Вот и он, козел! - указав на меня пальцем, сказал вошедший первым.

К своему ужасу я узнал в нем рыжего санитара с литературного отделения.

- Ну что, сдриснуть хотел? - ко мне, постукивая дубинкой о ладонь, подошел второй санитар с круглым славянским лицом. - Мы тебя по всей больнице ищем, а ты здесь халтуришь! Шоколадки зарабатываешь.

Он отогнул край простыни, прикрывавшей лицо Анжелы. Мы с Андрейкой продолжали держать носилки на весу, руки мои были заняты, и я при всем желании не мог противодействовать этому. Я увидел ее лицо, бледное с закатившимися глазами, а ведь действительно можно было подумать, что это труп. Вот, молодец! Ну, актриса! Как я ее обожаю!! Санитар, поморщившись, накрыл лицо простыней.

- В морг старуху несут, - встряла тетя Маша.

- Какой морг?! Какая старуха?! Он у нас сейчас в карцер идет! - сказал рыжий санитар. - Этот козел давно напрашивается.

- Карцер только после морга, - не отступала от своего тетя Маша.

Вошел бритый наголо санитар, он принес смирительную рубашку.

- Ну что, нашли придурка? - улыбнулся он улыбочкой садиста. - Полбольницы обегали. Теперь отыграемся! Одевайся, - он протянул мне смирительную рубашку.

- Мне в морг народ носить некому.

Тетя Маша заслонила меня своим обширным телом.

Мертвой хваткой, вцепившись в ручки носилок, я выпученными глазами смотрел то на санитаров, то на тетю Машу - на нее сейчас была единственная надежда.

- Это же Четырнадцать Пятнадцать - заядлый нарушитель режима, террорист, наркоман и педофил! Его нужно в карцер года на два после химической кастрации по собственному желанию, - потрясая смирительной рубашкой, говорил бритый санитар. - Он же людоед и государственный преступник! А вы говорите в морг, его в туалет-то отпускать опасно.

- А мне что делать? Я уж не девочка покойников в морг таскать. Отнесет - тогда хоть на кол сажайте.

- Да я только на минутку. Отнесу труп и тут же назад, одна нога здесь - другая там, - встрял я и зачем-то добивал: - Честное слово.

- А ты заткнись! - прикрикнул на меня рыжий. - А-то дам дубиной по башке - тебя в морг понесут!

Обалдевший от такой длительной задержки Андрейка изнывал, улыбка давно сползла у него с лица, он поглядывал на всех, переминался с ноги на ногу, кренился на левый бок и однажды чуть не выронил носилки.

- Короче, берем, - сказал санитар и тряхнул рубашкой так, что от нее поднялось облачко пыли. Засвербело в носу.

- А старуху?!..

Попыталась возразить тетя Маша, но рыжий прервал ее:

- Старуху я так и быть сам отнесу.

Он взялся за ручки носилок. Я не отпускал. Он толкнул меня плечом, но я онемевшими руками держался за них, как за последнюю надежду. Мне казалось, что стоит отпустить носилки с любимой женщиной - и все пропало: я упущу свое счастье навсегда... Навсегда!

- Ну, ты, козел! Ну, ты! Цепкий такой!

Рыжий снова дернул носилки, вновь двинул меня плечом и опять дернул...

На время словно бы выпав из сознания, я тупо держал ручки носилок, не замечая того, что при каждом рывке тело Анжелы болтается и вот-вот грозит свалиться на пол. Положение спас санитар с рубашкой, он как-то ловко и точно ударил мне по обеим кистям, так что руки тут же разжались. Только сейчас я пришел в себя и смог оценить всю серьезность и всю безнадежность ситуации. На меня надевали смирительную рубашку, Анжелу уносили в морг... Сопротивляться было бессмысленно, я как-то в одно мгновение потерял силы, ослаб. Проводил носилки с любимой женщиной обезумевшим взглядом, только когда дверь за ними захлопнулась, рванулся изо всех сил!.. но на мене уже была рубашка, рукава затянуты на спине...

- Там же Анжела, - сказал я, ошалело глядя то на одного, то на другого санитара. - Анжела же там...

Тетя Маша, махнув рукой и смешно, как пингвин, покачиваясь, пошла по коридору прочь.

- Ты, Четырнадцать Пятнадцать, не сопротивляйся больше, - сказал санитар с дубинкой. - Сейчас мы тебя в карцер отведем, потом Совет Союзов писателей решит твою судьбу.

- Незавидную, - добавил второй.

Санитаров я уже не различал, сейчас они казались мне на одно лицо, хотя и были совершенно разные.

Поддерживая с двух сторон и распихивая по дороге больных, они вели меня по коридору. Я не ориентировался, в какую сторону мы идем: я находился в предобморочном состоянии.

- Теперь тебе, Четырнадцать Пятнадцать, из психушки точно не выбраться, - между тем говорил один из провожатых. - Как нормальным ни прикидывайся, за меньшие провинности здесь навсегда оставляют.

- А ты тут подхалтурить решил. Бизнес свой открыл, транспортную компанию.

- Скажи спасибо, что не на буйное отделение, - добавил второй.

- Да, на буйном из тебя электрошоком за месяц овощ сделают.