Смирительная рубашка для гениев (СИ)

Комната была большая, метров сорок, зато мебель в ней была лилипутская, она как бы стелилась по полу: низенькие стулья, круглый стол без ног, кровать тоже. За карликовым столом, на карликовом стуле без ножек сидел безногий человек и, гордо уперев одну руку в бок, грозно взирал на вошедших. Стол, заставленный посудой с объедками, украшала наполовину пустая бутылка водки и три бутылки пива.

- Доктора привел? - спросил инвалид. - Это хорошо, а то у меня чего-то в боку покалывает от денатурата, наверное, или от жидкости для мытья окон. Определишь, дядька, что мне нельзя?

- Да не доктор это, халат для маскировки, - проходя в комнату, махнул рукой Вахромей. - Нелегал. Спрятать его нужно, а утром на волю вывести.

Узнав, что я не доктор, инвалид потерял ко мне всякий интерес. Он наполнил рюмку водкой, выпил, взял с тарелки надкусанную сосиску, брезгливо посмотрел на нее и положил обратно.

- А на хрена мне это нужно? - задумчиво спросил он, ни к кому не обращаясь. - Делаешь людям добро, а они тебе что? - он повернулся к Вахромею и, всплеснув руками, воскликнул: - На хрена мне это нужно, почтенный?!

Вахромей почесал лысину.

- За ним санитары из психушки гонятся, лечить хотят. А чего его лечить? Он здоровее нас.

- Санитары?! - хозяин комнаты нахмурил брови. - Санитары - первые враги галлюцинаций. Чем им галлюцинации, гадам, мешают? За что они их душат? - он поднял руку со сжатым кулаком и зычно провозгласил: - Свободу галлюцинациям!

- Ну что, выведешь человека? - повторил свой вопрос Вахромей. - А-то мне идти нужно, электрические дела стоят. Вся ж больница на мне.

- Санитары с психиатрами - мои первые враги, - сказал безногий. - Костыляй потихонечку по своим электроделам. Так и быть, выведу дядьку.

Вахромей вышел.

- Узбек? - спросил у меня инвалид.

- Нет.

- Тогда, проходи, дядька, садись.

Он указал на низенький стул напротив. Я сел, скрестив, явно лишние здесь ноги по-турецки.

- Меня Коляном зовут, - сказал инвалид, наливая себе новую рюмку водки. - Выпьешь?

Я кивнул и тоже назвал свое имя, но инвалид не обратил на это внимания.

- Ты, дядька, как к галлюцинациям относишься? - спросил он, когда мы выпили.

- Да нормально, - ответил я, закусывая бутербродом с колбасой. Я сильно проголодался и сейчас ел с удовольствием. От водки сразу стало хорошо и как-то все безразлично. За сегодняшний день мне не раз пришлось пережить стрессовые ситуации, и алкоголь сейчас пришелся как нельзя кстати.

- Ты клади себе картошки с мясом, - указал Колян на большую кастрюлю, стоящую посреди стола. - Не стесняйся.

Некоторое время Колян молча смотрел на то, как я ем.

- Ты, дядька, их не обижай.

- Кого?

- Ну, галлюцинации инакомыслящие. Они к нам в квартиру из психушки бегут. Их там лекарствами и электрошоком из людей изгоняют, так они у нас в квартире спасаются и ходят здесь, бродят ночами. Кто на постоянное жительство устраивается, кто так, вроде тебя, перекантоваться. Ты не стесняйся, ешь, - махнул он мозолистой рукой. - Мне поварихи приносят все объедки, что от психов остаются, чтобы не выкидывать. Ты, дядька, еще накладывай.

Я поперхнулся, но чтобы не обижать хозяина, съел еще пару ложек и поставил тарелку на стол.

Бесшумно отворилась дверь, и в комнату вошел смуглый черноволосый человек. Остановившись на пороге, он растерянно оглядывался по сторонам.

- Узбек?! - увидев его, спросил Колян.

- Узбек, - охотно признался тот.

- Тебе не сюда, басурман, - Колян взял бутылку, чтобы налить по новой стопке, - тебе в другую комнату.

Человек молча, покорно вышел.

Комнату узбекским рабочим сдавала старуха-соседка. Комната была десять квадратных метров, зато потолок почти трехметровый. Проживали в ней семьдесят-восемьдесят узбеков с семьями. В слабо освещенном коридоре они часто путали двери и, попав в комнату Коляна, ошалело останавливались на пороге, не зная, куда деваться от простора, - после своего жилища они чувствовали себя как на Дворцовой площади.

- Колян, а ты меня когда выведешь? - спросил я, после того как дверь за узбеком закрылась.

- Куда? - удивился Колян.

- Так домой. Вахромей сказал, что ты меня можешь вывести в город.

- Завтра, - кивнул инвалид. - Завтра, дядька, завтра в город пойдем на заработки.

- А сегодня нельзя?

- Нет, никак, - помотал он головой. - Сегодня у меня отдых уже. Рабочий день кончился. Трудовой человек имеет право на отдых, у нас в Конституции так написано.

Он отхлебнул пива из бутылки. Я не сразу обратил внимание на то, что Колян уже в сильном подпитии, движения его были неточными, он слегка покачивался корпусом и смотрел на меня недружелюбно.

- А чего ты, дядька, в халате в белом? Санитар?! Значит, это ты галлюцинации в квартиру нашу сгоняешь?.. - он сжал свои крупные натруженные руки в два огромных кулака.

- Да не санитар я никакой, - попытался защититься я. - Да и халат мне дали, чтобы самому от санитаров убегать.

Я поднялся, снял халат, бросил в пыльный угол, с удовольствием пнул его ногой и сел на прежнее место. Кажется, это убедило Коляна, он, молча, налил мне и себе водки.

- Ну, давай, дядька, за здоровье галлюцинаций.