Смирительная рубашка для гениев (СИ)

- Тпр-р-р-у...- как коню сделал губами Колян. - Теперь направо.

Я бочком протиснулся в дверь. Мы оказались в просторной кухне.

- Вон к черному ходу, дядька, давай, - заорал мне в ухо Колян и пришпорил обрубками ног.

- Не души, сброшу, - пригрозил я. - И не лягайся.

Я открыл свободным указательным пальцем заскрипевшую дверь, и мы оказались на вонючей лестнице.

"Господи! Неужели через какой-то час я уже буду дома, приму душ, переоденусь в нормальную городскую одежду, выпью чашечку сладкого кофе... Я с трудом спустился до первого этажа с небольшими хламопотерями, уронив только старую, драную дамскую сумочку из кожзама и еще какую-то тряпку. Но поднимать не рискнули: из-за жадности могла развалиться вся пирамида.

Я пнул ногой дверь... в глаза ударило солнце, я остановился, зажмурился.

Сквозь слезы со счастливой улыбкой я смотрел на прохожих ... Я уже не чувствовал тяжести урода. Как я соскучился по этому городу, по петербуржцам, словно вернувшись из дальних странствий. Так оно и было, ведь я возвратился из-за границы с безумием, где другая жизнь, но где осталась частица меня... Как там Анжела?!

- Налево, налево, дядька, давай, - пришпорил меня обрубками Колян. - Иначе я тебе башку разобью. Чего встал?! - бесчинствовал на мне инвалид.

Я действительно стоял истуканом уже несколько минут. Внезапно вернулось чувство реальности, я повернулся в ту сторону, куда указывал седок, которому нелепого нашего вида показалось недостаточно, и он раскрыл у себя над головой китайский зонтик от солнца. Под удивленными взглядами прохожих, тяжело ступая, я двигался по улице. Дети показывали на нас пальцами, хихикали девицы. Было мучительно стыдно.

- Ну, куда идем? - спросил я, остановившись.

- Вон за тот угол поворачивай.

Мы оказались в узком переулке.

- Видишь бак помойный? Подойди-ка к нему на минутку.

- Мало тебе дряни! - взбунтовался я. - Еще из помойки набирать будешь?! Не пойду!

Невыносимо хотелось сбросить мерзкого урода на асфальт.

- Я тебе сказал - подойди к помойке. Иначе я тебе, дядька, фингал поставлю.

Колян повертел перед моим носом мозолистым кулаком, на который было что-то навешано.

Я нехотя подошел к баку.

- Э-эх! Прощай добро! И ты облегчись! - гаркнул мне в ухо инвалид и бросил в бак ящик, за ним зонтик, туда же, жалобно звякнув одной струной, полетела треснувшая гитара. Я с удовольствием побросал в бак все, что у меня было, кроме седока, его бы я тоже с удовольствием отправил в бак и пошел налегке.

- Все хлам никак выкинуть не мог, - сказал у меня над ухом урод. - Ну, а тут раз оказия случилась, разгрузили комнату. Ко мне дама одна из бомжих в гости напрашивалась, а у меня в комнате, как на помойке. Теперь, пожалуй, и даму можно...

Как мне хотелось шарахнуть его об асфальт и на голову наступить, но я сдержался, а вместо этого аккуратно спустил его на панель и прислонил спиной к помойному баку.

- Все, Колян, здесь мы с тобой расстаемся. Спасибо, что вывел.

Я протянул ему руку для прощания. Колян схватил протянутую руку своей мозолистой ручищей и вдруг, резко дернув, притянул меня к себе, заставив наклониться. Я почему-то подумал, что он хочет поцеловать меня на прощание, задергался, пытаясь вырваться, но инвалид держал крепко.

- Ты, дядька, видно в психушке совсем рехнулся, - задышал он мне в лицо запахом перегара. - На что ты поедешь? У тебя даже на жетон денег нет. Тебя сразу в полицию заберут, как психа, и по инвентарным номерам на тапочках обратно в дурку. Хочешь обратно в дурку?!

Проговорив это, он оттолкнул мою руку. Но я так и остался стоять, согнувшись над инвалидом. Меня вдруг как током шарахнуло. А ведь Петербург не дурдом, в таком виде точно заберут в полицию и отправят обратно. Свобода опьянила, и сейчас Колян вылил мне на голову ведро ледяной действительности.

- И что же делать? - растерянно спросил я. - Может, ты мне дашь хотя бы на жетон. Я завтра отдам.

- У меня у самого... - он демонстративно вывернул карман, там действительно ничего не было, кроме дырки. - Но если хочешь, можешь заработать не то что на жетон - на ресторан китайский.

- Как заработать?

- Сядешь около меня и ничего делать не будешь. У меня там полицаи прикормленные, они нас не тронут.

- А меня?

- Не бзди. Ты со мной, дядька. Ну что, идем?

Просить милостыню в компании с безногим инвалидом не хотелось, а хотелось домой под горячий душ... но Колян был прав, в таком виде да еще без денег далеко не уйти.

- Ладно, залезай, - сказал я и, повернувшись к нему спиной, присел. Инвалид вскарабкался на меня, и мы двинулись в сторону Московского вокзала.

Опасения подтвердились: меня с Коляном за плечами останавливал каждый без исключения полицейский, встречающийся на пути. Но как оказалось, Коляна действительно знали все и, увидев его небритую рожу, выглядывавшую из-за моего плеча, отпускали с шуточками и прихохатыванием. Меня же он представлял как своего умственно неполноценного ученика. За утро Колян осточертел своей болтовней и наглым поведением, но мне ничего не оставалось, как терпеть.