Смоленские кривичи. Держава на Днепре

Откуда взялась симпатия? Дело ведь не только в любви и ненависти, которую Л.Н. Гумилев удачно называет комплиментарностью, придавая простому понятию научную окраску и солидность. Хотя личное обаяние Ростислава сбрасывать со счета нельзя. Видно, были некие торговые интересы у купечества Смоленской и Новгородской земель. И даже легко вычислить какие. Смоленск и Новгород лежали вдоль пути «из варяг в греки», а Долгорукий обеспечить нормальный торговый режим не сумел, хотя бы потому, что Смоленск оставался неподконтролен. Со своей стороны смоляне заинтересованы в новгородских товарах и новгородском транзите. Они готовы предоставить новгородцам отдых с обильной едой, хмельным медом, банями и прочими развлечениями для проезжих гостей (так называли в старину купцов, откуда и произошло впоследствии слово «гостиница»). Может, Ростислав обещал новгородским гостям какие-то льготы, например свободу от пошлин. А смоляне получали выгоды от торгового оборота. Новгородцам требовались рабочие для того, чтобы перетащить товары на переволоках, лодейные мастера, чтобы смастерить новые суда для сплава вниз по Днепру. Был и еще один интерес в дружбе смолян и новгородцев. Суздальские мужики снабжали Новгород хлебом. Когда новгородцы ссорились с суздальцами, поставки хлеба прекращались. Выше мы видели, как мужики из «низовских» (по отношению к Новгороду) земель блокировали северный город. Это могли делать (и охотно делали!) суздальцы. В такие годы надежда была на Смоленск, и смоляне, конечно, производили поставку зерна с юга не без выгоды для себя. Так возник альянс с Новгородом, который усилил Смоленщину.

Ростислав послал в Новгород своих сыновей Святослава и Давыда. Последний известен из текста «Слова о полку Игореве», где упоминается в паре с еще одним братом – Рюриком. «Вы, князья буй Рюрик и Давыд!» – обращается к ним Святослав Всеволодич, призывая идти на половцев. Имена Рюрика и Давыда стоит запомнить, эти князья будут играть большую, если не решающую роль в эпоху «смоленской гегемонии».

А пока Святослав с Давыдом явились к Новгороду, но встретили сопротивление княжившего там Мстислава – сына Долгорукого, который не хотел покидать берега Волхова. Он разметал мост на реке и засел в обороне. Однако новгородцы возмутились и настоятельно попросили Мстислава Юрьевича оставить город. В этот миг подошел Ростислав Смоленский со свежими силами. Мстислав покинул Новгород без боя. Князем остался Давыд, а Ростислав вернулся в Смоленск «с честию».

* * *

Что касается Изяслава Давыдовича Киевского, то он оставался слаб. Не подчинялась Волынь, не признавала Галиция, не любил Боголюбский, и готов был в любую минуту предать Святослав Ольгович Черниговский. Словом, такой скверной ситуации киевские князья еще не знали.

Изяслав Давыдович вознамерился утвердить власть и начал с Галича. Однако с галичанами объединился Мстислав Изяславич Волынский. Давыдович получил сильных противников, а черниговские правители не спешили ему помочь. Великий князь призвал было половцев, но изменили торки и берендеи. Армия Изяслава Давыдовича разбежалась, сам он ушел сперва в Гомий, затем в землю вятичей, которую держал его племянник, и, наконец, в степь к тем же половцам. Мстислав Волынский вошел в освободившийся Киев и передал великое княжение своему дяде Ростиславу в соответствии не столько с лествичным счетом, который сильно запутался, сколько с представлением о справедливости.

5. Меркнущий Киев

Итак, Ростислав вновь сделался киевским князем. Но он, как человек осмотрительный, оставался в Смоленске, а в Киев отправил посольство во главе со смоленцем по имени Иванко Ручник (или Ручечник) и с новгородцем, коего звали Якун. Состав послов весьма показателен. Общинники словно едут присмотреться и договориться. О чем? Не видим ли мы здесь опять торговые интересы? Смоленские и новгородские «гости»-купцы расширяют контроль над торговым путем «из варяг в греки» и едут потолковать с киевлянами, а точнее, с деловыми людьми?

Впрочем, Ручечник – это не купец, а ткач, то есть Иванко – незнатный человек, общинник, ремесленник. По И.Я. Фроянову, это – важное указание на демократический характер управления русскими землями, когда дела решались сообща, как в древнегреческих полисах.

Послы передали слова смоленского князя. «Оже мя въ правду зовете, с любовию, то я всяко иду Киеву на свою волю, яко вы имѣти отцомь собѣ въ правду, и въ моемь вы послушаньи ходити», – говорится в Ипатьевской летописи.

Первая встреча устроила всех, но затем начались разногласия. Мстислав Волынский поставил митрополитом Киевским Клима Смолятича, то есть выходца из Смоленска. Это не устроило киевлян, которые были недовольны тем, что митрополит и великий князь – оба выходцы из Смоленска.