Смотри на меня. Книга вторая

Он молчит, но так отчаянно вглядывается мне в глаза, что Майрин неловко отводит взгляд, переминаясь с ноги на ногу и явно чувствуя себя лишней.

- Ты знаешь, - констатирует, едва мы оказываемся в коридоре.

В его голосе звенит напряжение, чуть заметно вибрируют ноты сомнения и глухо отдаётся бессилие что-нибудь изменить. Пусть он и хотел сам мне всё рассказать, но опоздал, и с этим теперь ничего не поделать.

- Знаю, - соглашаюсь, не оборачиваясь.

Не могу пока на него смотреть. Но не потому, что злюсь или разочарована, а потому что чувствую: если встретимся взглядами, до тренировочного зала уже не дойдём.

- Ира... - выдыхает едва слышно.

- Подожди. Осталось недалеко.

Шаррэль не спорит, но я физически ощущаю, как ему тяжело и некомфортно, а потому, едва мы сворачиваем к лестнице, где, по счастью, никого, кроме нас, нет, оборачиваюсь:

- Я знаю, что это Тимур попросил тебя ничего мне не говорить.

Знаю и доверяю такому его решению.

Хоть и не понимаю, чем могла быть опасна встреча…

Инкуб странно-нервным движением передёргивает плечами:

- Это ничего не меняет.

- Не надо. Тим бывает... настойчивым, и с ним...

- Ты знаешь? - Шаррэль вдруг настораживается, подбирается, как хищник перед прыжком.

- Что именно?

Но вместо ответа он решительно сжимает губы и берёт меня за руку.

- Идём. Это не для посторонних ушей.

На этажах слышны чьи-то разговоры, смех, но на лестнице временное затишье, и я позволяю Шаррэлю меня вести. Прикосновение его тёплой и сильной ладони вообще очень приятно, а сейчас оно ещё и здорово нас успокаивает, поомогая хоть как-то бороться с нетерпением.

Хотя, я, кажется, и так догадываюсь, что инкуб имел в виду, когда речь зашла о настойчивости Тимура. Тот и впрямь бывал крайне убедительным - буквально до жути. Он всегда отличался от своих сверстников, но иногда - очень редко, - случались моменты, когда в нём просыпалось что-то подавляющее, немыслимо сильное. Он тогда и на человека-то походил мало.

Если подумать, такое вообще произошло лишь однажды. Может, конечно, и нет, но мне, по крайней мере, больше всего запомнился именно тот случай, когда мы поздно возвращались домой и столкнулись с подвыпившей компанией. Был, кажется, какой-то праздник, парням кружило голову удалое веселье и хотелось продемонстрировать кому-нибудь свою крутость, а, кроме нас с Тимом, во вдоре уже никого не нашлось. Я никогда ещё так не пугалась! До сих пор помню эти вызывающе-наглые голоса, раскрасневшиеся от выпитого лица, опасно блестящие азартом глаза и то, как моё сердце тогда заходилось от страха и обречённого понимания: такие просто так не отстанут, а соседи будут просто смотреть из окон, тайком выглядывая из-за зановесок и опасаясь ввязываться в чужие проблемы. В лучшем случае, полицию вызовут. Да только нам это уже не поможет.

Не знаю, что именно сделал тогда Тимур. Одной рукой он держал меня за руку, пряча у себя за спиной, а второй, кажется, просто приподнял самого оборзевшего из всей этой своры, подтащил поближе и прошептал ему что-то такое, отчего парень весь побелел, а страшный безумный огонёк в его глазах сменился нарастающей паникой. Встряхнув для острастки, Тим отбросил его от себя, и тот дал дёру прежде, чем сумел встать на ноги. Остальные, тоже поразительно быстро протрезвев, тут же отшатнулись от нас, как от диких зверей, и поспешно исчезли.

Сейчас, зная кое-что о возможностях магии, я, пожалуй, могу даже предположить, что это она и была - заклинание или какое-нибудь особое воздействие, направленное непосредственно на сознание, потому что ничем, кроме чуда, то спасение просто не объяснить.

Маловероятно, разумеется, но, если Тимур и с Шаррэлем проделал что-то подобное, тогда понятно, почему он не решался пойти против его желания и всё рассказать. Если это правда, мне не ругаться с инкубом нужно, а посочувствовать.

Оказавшись на первом этаже, нам всё-таки приходится разнять руки: после окончания уроков тут слишком людно, и жизнерадостно-рыжая макушка инкуба привлекает много внимания. Однако даже в этом он ухитряется отыскать плюсы: якобы избегая столкновения, держится настолько близко ко мне, что мы то и дело соприкасаемся. Ну и конечно, нас никто не толкает.

Переступив порог тренировочного зала и убедившись, что там никого, морально настраиваюсь, что вот сейчас перенервничавший демонюка опять зажмёт меня у двери, но вместо этого Шаррэль вдруг отходит на пару шагов, и нижняя половина его тела «течёт», превращаясь в огромный изумрудно-зелёный хвост.

- Ты ведь не боишься? - спрашивает осторожно, приняв, наверное, моё безмолвное восхищение за опаску.

- Нет, - качаю головой, заворожённо любуясь бегущим по струящейся чешуе бликом. - Но почему ты именно сейчас решил это показать?

- Иди ко мне, - предлагает, не отвечая. Кольца его тела сворачиваются, образуя что-то вроде живого кресла. - Тебе будет удобно.

Поверив посулу, осторожно усаживаюсь на упруго-плотный клубок. Глажу гладкую чешую, поражаясь её насыщенному цвету и тому, какой Шаррэль в этой форме длиннющий.