Смотри в корень!

Помещику однажды в воскресенье
        Поднес презент его сосед.
        То было некое растенье,
Какого, кажется, в Европе даже нет.
Помещик посадил его в оранжерею;
        Но как он сам не занимался ею
        (Он делом занят был другим:
        Вязал набрюшники родным),
То раз садовника к себе он призывает
        И говорит ему: «Ефим!
Блюди особенно ты за растеньем сим;
        Пусть хорошенько прозябает».
        Зима настала между тем.
Помещик о своем растенье вспоминает
        И так Ефима вопрошает:
        «Что? хорошо ль растенье прозябает?»
«Изрядно, – тот в ответ, – прозябло уж совсем!»

Пусть всяк садовника такого нанимает,

        Который понимает,
        Что значит слово «прозябает».

Безвыходное положение

г. Аполлону Григорьеву, по поводу статей его в «Москвитянине» 1850-х годов[10]

Толпой огромною стеснилися в мой ум
Разнообразные, удачные сюжеты,
С завязкой сложною, с анализом души
И с патетичною, загодочной развязкой.
Я думал в «мировой поэме» их развить,
В большом, посредственном иль в маленьком масштабе.

И уж составил план. И к миросозерцаныо

Высокому свой ум стараясь приучить,
Без задней мысли, я к простому пониманью
Обыденных основ стремился всей душой.
Но, верный новому в словесности ученью,
Другим последуя, я навсегда отверг:
И личности протест, и разочарованье,
Теперь дешевое, и модный наш дендизм

И без основ борьбу, страданья без исхода,

И антипатий болезненной причуды!
А чтоб не впасть в абсурд, изгнал экстравагантность…
Очистив главную творения идею
От ей несвойственных и пошлых положений,
Уж разменявшихся на мелочь в наше время,
Я отстранил и фальшь и даже форсировку
И долго изучал без устали, с упорством
Свое, в изгибах разных, внутреннее «Я».
Затем, в канву избравши фабулу простую,
Я взгляд установил, чтоб мертвой копировкой
Явлений жизненных действительности грустной
Наносный не внести в поэму элемент.
И технике пустой не слишком предаваясь,
Я тщился разъяснить творения процесс
И «слово новое» сказать в своем созданье!..

С задатком опытной практичности житейской,

С запасом творческих и правильных начал,
С избытком сил души и выстраданных чувств,
На данные свои взирая объективно,
Задумал типы я и идеал создал;
Изгнал все частное и индивидуальность;
И очертил свой путь, и лица обобщил;
И прямо, кажется, к предмету я отнесся;
И, поэтичнее его развить хотев,
Характеры свои зараней обусловил;
Но разложенья вдруг нечаянный момент
Настиг мой славный план, и я вотще стараюсь
Хоть точку в сей беде исходную найти!

В альбом красивой чужестранке