Смотри в лицо ветру

– А хотя бы и так. Или по-твоему, когда мы решили, что только так можно сохранить честь и достоинство, никто не понял, что требование взыскивать жизнь за жизнь повлечет за собой бессмысленные на первый взгляд жертвы? Безусловно, все это прекрасно понимали. И оно того стоило, поскольку в долгосрочной перспективе пошло нам на пользу. Враги знали, что мы не успокоимся, пока не отомстим за своих погибших. Между прочим, это правило еще никто не отменял, майор. Это не сухой догмат, изложенный в учебниках истории или в узелковых связках из монастырских библиотек. Это наставление, которое мы внушаем неустанно. Жизнь пойдет своим чередом, Чел восторжествует, но его заповеди и доктрины останутся незыблемыми для всех грядущих поколений и для всех тех рас, с которыми мы столкнемся в будущем. И в конце концов, после того как мы примем смерть, все это станет лишь частью нашей истории, которую спасли мы. Мы с тобой. И что бы ни случилось впоследствии, если мы исполним свой долг, то будущие поколения накрепко усвоят, что Чел не прощает обид и что месть его страшна. Ведь наш поступок будет совершен на благо – да, Квилан, ты не ослышался, – на благо всех их, а не только Чела.

– Меня радует, что ты непоколебим в своих убеждениях, Гюйлер. Твоей копии придется жить, зная о нашем деянии. А я умру безвозвратно, радуясь, что не оставил посмертной копии. По крайней мере, сам я ее не делал.

– Сомневаюсь, что ее снимут без твоего согласия.

– Ну а я сомневаюсь во всем, Гюйлер.

– Квил?

– Что?

– Ты не передумал? Ты по-прежнему готов к миссии?

– Да.

– Майор Квилан, дружище, я тобой восхищаюсь. Я рад, что мне выпала честь делить с тобой одну голову. Жаль только, что так быстро подошел конец.

– До конца еще далеко. Я не осуществил Перемещения.

– Осуществишь. Они ни о чем не подозревают. Зверь пригрел тебя на своей груди, привел в самое логово. С тобой все будет в порядке.

– Я умру, Гюйлер. Я кану в забвение. Меня только это и волнует.

– Прости, Квил. Твой поступок… поистине лучшего способа умереть и не придумаешь.

– Хотелось бы верить. Что ж, вскоре все это не будет иметь никакого значения. Абсолютно никакого значения.

Терсоно издал какое-то покашливание.

– Впечатляющее зрелище, не правда ли, посол? Совершенно завораживающее. Некоторые упиваются им целыми часами. Кабе, вот вы тут уже полдня простояли, не так ли?

– Да, наверное, – гулким голосом произнес хомомданин, и по галерее заметалось эхо. – Прошу прощения. Для машины, способной мыслить с вашей скоростью, полдня кажется очень долгим сроком, Терсоно. Прошу вас, примите мои извинения.

– О, вам не за что извиняться. Мы, дроны, привыкли терпеливо ждать, пока люди вершат свой мыслительный процесс или выполняют целенаправленные действия. За прошедшие тысячелетия мы выработали целый комплекс процедур, предназначенных для адаптации к подобным случаям. Мы, если позволите употребить неологизм, менее скукофобны, чем обычный человек.

– Это утешает, – сказал Кабе. – И да, благодарю вас. Такой уровень детализации доставляет мне глубокое удовлетворение.

– Квилан, а вы как? – спросил аватар.

Квилан обернулся к сереброкожему созданию:

– Все в порядке.