Смотри в лицо ветру

– Вот, – сказал Терсоно, наложив на экран светящееся красное кольцо над группой озер одного из материков. – Здесь находится Штульенская Чаша. Место завтрашнего концерта. – Дрон обернулся к аватару. – Концентратор, для премьеры все готово?

Аватар пожал плечами:

– Все, кроме композитора.

– Ах! Он просто шутит, – торопливо сказал Терсоно; его аура вспыхнула рубиновым светом. – Композитор Циллер там будет. Как же иначе? Непременно будет, я в этом совершенно уверен.

– Не очень-то и верится, – проворчал Кабе.

– Будет-будет! Я совершенно уверен.

Кабе повернулся к челгрианину:

– Вы ведь примете наше приглашение, майор Квилан? Майор?

– Что? А, да. Да. Разумеется, я с нетерпением жду. Безусловно.

– Что ж, – тяжело качнулся Кабе, – по-моему, придется приглашать другого дирижера.

Кабе показалось, что майор отвлекся, но потом собрался с мыслями.

Челгрианин обвел их взглядом и произнес:

– Если Махрай Циллер отказывается от посещения собственной премьеры из-за моего присутствия, то, разумеется, я не приду.

– Что вы! – воскликнул Терсоно, его аура на миг сверкнула голубым. – В этом нет ни малейшей необходимости. Даже не думайте. Я совершенно уверен, что композитор Циллер придет на премьеру. Возможно, он отложит свое появление до самого последнего момента, но он обязательно придет, я в этом не сомневаюсь. Прошу вас, майор Квилан, вы должны посетить концерт. Первая симфония Циллера за одиннадцать лет, его первая премьера за пределами Чела, а вы проделали такой долгий путь, вы с ним тут первые челгриане за тысячелетия… Вы обязаны присутствовать на премьере. Такое бывает раз в жизни!

Квилан в упор посмотрел на дрона:

– По-моему, присутствие Махрая Циллера на концерте важней моего. Пойти на премьеру, сознавая, что мое присутствие воспрепятствует его появлению, будет крайне эгоистично, неучтиво и даже бесчестно с моей стороны. Прошу вас, давайте оставим эту тему.

На следующий день он покинул аэросферу. Висквиль провожал его на небольшой посадочной площадке позади гигантского полого плода, в котором располагались жилые помещения.

Квилану показалось, что старик чем-то отвлечен.

– Все ли хорошо, эстодьен? – поинтересовался он.

Висквиль посмотрел на него и, помолчав, ответил:

– Нет. Утром пришла очередная сводка, в которой наши кудесники из контрразведки сообщили не одну, а целых две неприятные новости: во-первых, у нас завелся шпион, а во-вторых, где-то в аэросфере находится гражданин Культуры. – Эстодьен протер навершие серебристого посоха и уставился на свое искаженное отражение. – Хотелось бы, чтобы нас уведомили об этом раньше, но лучше позже, чем никогда. – Он усмехнулся. – Не переживай, майор. Все под контролем, я уверен. Или скоро будет.

Аэростат коснулся посадочной площадки. Вышел Эвейрл. Белошерстый широко улыбнулся, коротко поклонился Квилану и отвесил почтительный поклон эстодьену. Висквиль потрепал его по плечу:

– Видишь, Квилан? Эвейрл здесь все уладит. Возвращайся, майор. Готовься к заданию. Твой напарник скоро объявится. Удачи.

– Спасибо за все, эстодьен. – Квилан, покосившись на ухмыляющегося Эвейрла, поклонился старику. – Надеюсь, и здесь все пройдет удачно.

Висквиль не снимал руки с плеча Эвейрла:

– Все будет в порядке. Прощай, майор. Приятно было с тобой поработать. Что ж, еще раз удачи тебе. Исполни свой долг. Мы тобой гордимся.

Квилан перешел в гондолу, сквозь полупрозрачное окно посмотрел на удаляющуюся площадку. Висквиль и Эвейрл уже о чем-то беседовали.

Остаток пути оказался зеркальным отражением маршрута, с тем исключением, что по возвращении на Чел Квилана в челноке без иллюминаторов переправили с экваториального космодрома сразу в Убрент, а оттуда под покровом ночи доставили машиной к вратам монастыря Кадрасет.

Квилан остановился на древнем тракте. Ночь пахла смолой плакучниц, а после густого, вязкого супа аэросферной атмосферы горный воздух казался ключевой водой.

Он вернулся, чтобы почти сразу же уехать. И все же, если верить официальным записям, он никуда и не уезжал отсюда несколько месяцев назад, его не забрала с монастырского подворья странная челгрианка в темном плаще и он не спускался с ней по забрызганной свежей кровью тропе, возвращаясь назад, в мир.

На следующий день он должен явиться в Челизе, столицу планеты, где ему поручат нелегкую миссию в мир Культуры под названием Масак; от него требовалось убедить композитора Махрая Циллера, ренегата-диссидента, вернуться на родину и стать подлинным символом возрождения Чела и челгрианской сферы влияния.

А сегодня во сне – если все прошло по плану и временные микроструктуры, химические реагенты и наносекреторные процессы в мозгу возымеют желаемый эффект – он забудет все, что случилось с тех пор, как сто с лишним дней тому назад полковник Геджалин возникла из метели на монастырском дворике.

Он будет помнить только то, что необходимо, и не больше. Основные, самые доступные воспоминания не поддадутся обычному считыванию без применения заведомо болезненных методик. Ему казалось, что он ощущает процесс забывания, который уже начался – прямо сейчас, как только он про него вспомнил.