Смотри в лицо ветру

– Именно так. – кивнул аватар. – В общем, билеты на концерт Циллера – это практически оно самое и есть. Люди, которые друг друга терпеть не могут, ходят в гости, заказывают совместные круизы в глубокий космос и даже – подумать только! – устраивают пикники. Пикники! – хихикнул аватар. – Предлагают сексуальные услуги, готовы на беременность, меняют внешность, подстраиваясь под желания партнеров, начинают смену пола, чтобы угодить любовникам, – и все это ради билетов. – Он развел руками. – Невероятная, поразительно романтичная примитивность, правда?

– Да, вполне, – сказал Кабе. – А вы уверены насчет романтичности?

– А в некоторых случаях, – продолжил аватар, – они даже заключают соглашения, выходящие за рамки бартера, создавая ликвидность с учетом будущих обязательств, что поразительно напоминает деньги, по крайней мере, насколько я их понимаю.

– Удивительно.

– Вот-вот, – согласился сереброкожий. – Очередное повальное увлечение, мимолетная модная причуда, из тех, что время от времени возникают из хаоса. Ни с того ни с сего все заделались поклонниками симфонической музыки, – с удивленным видом произнес он. – Но я же объяснил, что места для танцев там не предусмотрено. – Он пожал плечами и взмахнул рукой. – Ну и что вы обо всем этом думаете?

– Впечатляющее зрелище.

Штульенская Чаша была практически пуста. Приготовления к вечернему концерту шли полным ходом. Аватар и хомомданский посол стояли на ободе амфитеатра в окружении целой батареи прожекторов, лазеров и установок для спецэффектов, весьма напоминающих боевые орудия; рядом с ними Кабе выглядел карликом.

Солнце поднималось у них за спинами, день выдался свежий, полный ясной синевы. Едва заметные крошечные тени Кабе и аватара падали на ряды сидений амфитеатра в четырех сотнях метров ниже.

Чаша, диаметром чуть больше километра, представляла собой крутосклонный амфитеатр из витого углеволокна и прозрачных ромбовидных панелей; сиденья и помосты располагались вокруг просторного круглого поля, способного подстраивать конфигурацию под нужды различных спортивных состязаний, концертов и прочих массовых мероприятий. У Чаши была и выдвижная крыша на случай экстренных ситуаций, но пока ею ни разу не пользовались.

Собственно, Чашу и задумали открытой небесам, и, если для мероприятия требовалась погода определенного типа, Концентратор делал то, чего ему не приходилось совершать практически никогда: осуществлял метеорологическое вмешательство, используя свои обширные источники энергии и полевые структуры для манипулирования элементами стихий, пока не достигал желаемого эффекта. Такое вмешательство считалось грубым, неэлегантным, чрезмерно навязчивым, однако без него сумма человеческого счастья уменьшилась бы, а именно о ней Концентратор в конечном счете и заботился.

С технической точки зрения Чаша представляла собой громадную барку особого назначения. Она плавала по широким каналам, неторопливым рекам, огромным озерам и небольшим морям, соединявшимся в единую сеть на континентальной Плите Масака, известной самым богатым ландшафтным разнообразием, и могла – хотя и медленно – самостоятельно лавировать в бесчисленных естественных декорациях, видневшихся сквозь опорный костяк и над ободом стадиона: среди сменяющих друг друга великолепных пейзажей были и заснеженные горные вершины, и величественные утесы, и бескрайние пустыни, и зеленые ковры джунглей, и хрустальные башни городов, устремленные к небесам, и ревущие водопады, и колышущиеся леса воздухоплавающих деревьев.

Если вечеринка ожидалась особенно жаркая, барка спускалась по порогам и перекатам огромной бурной реки, как надувной плот колоссальных размеров по самому большому в мире желобу; она вертелась, раскачивалась и подскакивала на волнах, пока не оказывалась в самом низу, где, окаймленный кольцом скал, бушевал водоворот, и там оставалась до конца мероприятия, вращаясь на вершине столпа белопенной воды, которую туда накачивали исполинские насосы, способные опорожнить море, после чего какой-нибудь супертранспортник Концентратора спускался с небес и переносил Чашу к ее обычной стоянке на водных путях.

Для вечерней премьеры Чашу оставили на прежнем месте, у оконечности небольшого полуострова на глади озера Бандель, в десяти континентах по направлению вращения орбиталища от Ксаравве, на Плите Гуэрно. Оконечность полуострова была оборудована несколькими порталами подземки, тщательно замаскированными техническими и складскими постройками, широким променадом с барами, кафе, ресторанчиками и прочими увеселительными заведениями, а также исполинским прямоугольником дока, где при необходимости проводили техобслуживание или ремонт Чаши.

Встроенные стратегические комплексы Чаши – световые, звуковые и тактильные – даже без персональных систем интенсификации восприятия обеспечивали зрителям превосходные условия; об остальных элементах окружающей среды заботился Концентратор.