Смотрящий

Из щелей хижины поднимался голубоватый дым, а на другой стороне слышался лай. Оставшиеся наверху волки отчаянно пытались войти в дом на помощь к своим сородичам, попавшим в ловушку, но страх перед огненным смогом, который уже полностью охватил всё внутри, останавливал их, принуждая в нервах, стоя на месте, стучать по земле передними лапами. Предсмертные стоны боли из подвала становились реже и тише, а лай товарищей начал перерастать в резкий вой. Они точно знали, четверых самых смелых сегодня уже не досчитаются.

Тогда я не знал, что для медведя эта ночь тоже оказалась последней. Ранение от моего выстрела было летальным. Пуля попала ему в шею, перебив основные кровяные сосуды и после того, как опрокинул шкаф и освободил проём, он ушёл недалеко в лес, истекая кровью. Смерть, прогулявшись по подвалу, на обратно пути навестила его, игриво потрепав за уши, и осталась переночевать в лесу.

Языки пламени начали просачиваться наружу, со старательным удовольствием поедая старые, слегка влажные после долгих дождливых дней, брёвна хижины и предательски расширяя площадь освещения территории вокруг. Сосед поднялся наверх с надетым на голове прибором ночного видения и достал сигнальную ракетницу.

— Дам маяк пацанам. Помощь нам не помешает.

Мягкий хлопок, и красный огненный шар взмыл высоко в небо, привлекая к себе внимание волков, которые сразу перестали выть, уставившись на невиданный доселе объект. И лишь Белый понял причинно-следственную связь его появления. Как только мы скрылись в искусственном частоколе из боярышника, он единственный вышел за дом и сразу обнаружил закрытый мною люк перед отходом. Затаившись в темноте, сквозь ветки кустов я отлично наблюдал его в дергающихся тенях набирающего свою силу пожара. Он обнюхал землю, затем поднял морду и пристально посмотрел в нашу сторону. Всё-таки взгляд волка это нечто особенное — ты можешь его не видеть, но поневоле чувствуешь этот пронизывающий насквозь холод, который сковывает бег крови по венам и при этом одновременно заставляет сердце биться так, что чётко слышишь его ритмичный учащенный стук в голове.

Стоило нам стать недосягаемыми для света от пожара, как я осознал, что дальнейшее продвижение в глубину леса будет, как минимум, очень затруднительно. Тьма, ставшая глухой стеной, безжалостно ослепляла своей беспроглядной пустотой, в которой со всех сторон, словно щупальца огромных пауков, тебя пытались схватить колючие ветки деревьев. От фонарика-динамо в этой обстановке толку было бы не больше, чем от парика для ёжика. Даже наоборот, его жужжание с малополезным прерывистым ближним светом выдавало бы нас на всеобщее обозрение для ставшей очень недружелюбной стаи волков, у которой и в мыслях не было пожелать спокойной ночи.

План выхода из леса надо было менять на месте. Ночная чаща способна дезориентировать любого и обязательно это сделает, несмотря на его подготовку. Продвижение было возможно лишь при одном условии, если тебя не преследуют. А когда на хвосте скоро будут сидеть с десяток клыкастых челюстей, знающих вслепую каждую тропу, то выход только один — снова занимать оборону и всеми силами выдержать её до появления первых лучей солнца, лишь тогда можно думать о путях отступления. Эволюция, подарив человеку мозги, лишила его дружбы с темнотой, компенсировав это знанием по добыче огня.

Глава 9 Засада

Башкир не мог уснуть, как не пытался хоть на часок посетить владения Морфея. Днём было проверено, почищено и смазано всё оружие. Машины в ангаре депо, словно боевые кони породы английских шайров, готовы были в любой момент рвануть в бой. Моральный дух всей компании также был на высоте, но чутьё, редко подводившее его, подскребывало чувством тревоги.

Он подошёл к окну и, встав за спиной наблюдающего, уставился в сторону леса, спрятанного за шторами ночи.

— Иди, вздремни, я подежурю. Сегодня нам…, — предложение Башкира оборвал стремительно взмывающий ввысь далеко в небе шар искусственного красного цвета, который при наборе высоты становился всё медленнее, а затем, израсходовав приложенную к нему энергию, остановился и медленно угасая начал своё падение.

От неожиданности он замолчал и, лишь только тусклый свет звёзд снова стал одиноким на небосклоне, громко хлопнул в ладони.

— Рота, подъём! — резкий окрик заставил всех мгновенно открыть глаза, и Башкир, окинув взглядом зашевелившиеся силуэты, тихо добавил. — Это Лесник. На сборы пять минут. Боцман и Лысый, давайте в ангар, укладывайте поддоны на рельсы, будем выезжать.

— Есть, мой фюрер! — в глазах Боцмана блеснула юношеское хулиганское озорство, от которого с годами он так и не сумел избавиться. — Последний раз я так отвечал своему директору школы, когда он говорил привести родителей в школу.

Дружный смех никоим образом не повлиял на заданный темп приготовлений к вояжу и через триста секунд из ангара медленно, вальяжно перекачиваясь из стороны в сторону, тихо урча, начали своё движение два чёрных больших джипа.