Смотрящий

Я утвердительно промолчал и с безрадостной ухмылкой подумал, что слова «если сможем», на данный момент, ключевые в его фразе.

Лисица перестала дёргаться, и у Белого сразу пропал к ней интерес. Он отошёл в сторону, оставив её на растерзание волчицам, которые тут же приступили к ритуальному приёму пищи. Оставив на земле лишь кости и ошметки кожи, они вернулись на прежнее место, присев снова по обе стороны от вожака. Он резко гаркнул и на его зов, бесшумно паря, из темноты леса появился филин, спланировал к лежащему недалеко трупу первой жертвы и принялся клевать ещё тёплую плоть. Судя по всему, наступил антракт, и буфет открыл свои двери для ведущих актёров. Нам ничего не оставалось, как дождаться второго акта, но, не имея программку спектакля, о его сюжете можно было лишь догадываться.

Ничего не было плохого в том, чтоб этот возникший перерыв заполнить разговором. К тому же меня до сих пор интересовал один вопрос. Пусть далеко не самый главный в моей жизни, а вызванный только любопытством, но, как известно — это упрямая вещь, которая умеет постоянно напоминать о себе, и я, как бы невзначай, спросил:

— Если не секрет, почему называют Лесник? Так понимаю, это прозвище у тебя ещё до того, как ты оказался здесь.

— Та, какой же здесь секрет. Это не первый мой побег. Первый был неудачным, наполовину, если так можно сказать. Я тогда бежал из зоны и скрылся неподалёку в хвойном лесу. Чистый свежий воздух — песня, одним словом. Кинулись меня искать только утром. По всей области и за её пределами, но никому в голову не пришла мысль, что я затихарился совсем рядом, в каких-то трёх километрах от колючки. Связь со мной поддерживали через бригаду мужиков, каждый день выезжающих на лесоповал, поэтому, даже находясь в лесу, я знал абсолютно всё, что происходит в колонии и держал на контроле. Вот тогда и прозвали меня Лесник. Прошло полгода, о побеге начали подзабывать и я уже решил поменять хату, как однажды на рассвете разбудил столь знакомый лай немецких овчарок. Шалаш был окружён, и не единого шанса проскользнуть. Сопротивление было равно самоубийству, да к тому же понимал, что взять меня живым не было первым приказом. И через пару часов уже лежал полностью синий от ударов прикладами на мокром бетонном полу карцера. Так, что сюда я попал не случайно, лес — знатное место, чтобы отсидеться. Ты же тоже сюда, поэтому пришёл? — улыбнулся Лесник.

— Так тебя сдали? И кто?

— Помнишь, я тебе говорил, что «доброжелатели» всегда найдутся. Так произошло и тогда. Нашли его быстро и, как всегда бывает, именно на этого человека думаешь в последнюю очередь. Вскоре его показательно поставили на ножи. Ну вот, как то так, разведка.

— Зачем он это сделал? — спросил я, хотя о причине, конечно, догадывался.

— Власть, и ничего больше.

— Тогда какой смысл было сдавать тебя, если ты вернёшься назад в тюрьму и будешь сидеть на троне, как и сидел?

— Это я потом узнал. У него была договоренность, что меня пристрелят при попытке к бегству, но не учёл он одного. Знаешь, чего боится само больше хозяин на зоне? — в ответ, я отрицательно покачал головой, и Лесник продолжил. — Бунта, и я мог этот вопрос легко решить. Начальнику тюрьмы нужен был не он, ему нужен был я, а обещать можно всё, что угодно, ну и плюс, конечно, поимка беглеца своими силами, чтобы вернуть расположение сверху.

— И ты всё-таки сбежал второй раз?

— Это другая история и с тех пор прошло восемь лет. Всё тогда изменилось. Для многих, деньги стали важнее понятий.