Смотрящий

— Продвигаться будем медленно, но уверенно. Другого выхода нет. Так что запасаемся терпением, — повернувшись к остальным, спокойным тоном сказал Ильдар, и добавил, — это не совет, это констатация факта.

Спустя десять минут группа прошла чуть более 150-ти метров, и он прикинул в голове, что с такой скоростью около жилища Лесника они будут минимум часа через два, что, конечно, не внушало оптимизма. Отряд продвигался в полной тишине, несмотря на то, что была команда вести себя погромче. В такой обстановке, когда твои глаза, словно привязанные к лучу света, постоянно следуют за ним и впиваются только в него, требуя предельного внимания, сложно было найти повод для разговора. Ильдар это понимал и поэтому старался как можно чаще шуметь сам ударами палки по стволам и сухим веткам.

Вдруг гробовую тишину наполнил далёкий волчий вой, заставив всех остановиться.

— Похоже, как и мы, не спят, — Башкир поднял ладонь, приказывая остановиться и не засорять эфир, внимательно вслушиваясь в тихое, но, несмотря на это зловещее, пронизывающее до костей своим неприятием, завывание.

— Сдаётся мне, что это та стая, которую мы видели, и Лесник, скорей всего, где-то рядом с ними, — раздался сзади голос Хирурга, — как думаешь, сколько до них?

— Сто пудов. Так оно и есть. Теперь у нас ещё один ориентир. А расстояние? Не могу точно сказать. Где-нибудь в степи или в горах определил бы, а в лесу — сложно для меня. Не часто я в него захаживал.

— А почему они воют?

— Насколько я замечал, они это делают и по поводу и без. Забава у них такая. Ладно, хорош стоять, надо двигаться, каждая минута на счету, — и Ильдар уверенно сделал шаг вперёд.

Вой незаметно, но становился громче, а его направление всё четче совпадало со стрелкой компаса. Путь стал легче, и хоть цель до сих пор не была определена визуальна, уши её уже видели. А это придавало уверенность и силы. Звериная тропа, слегка виляя, соблюдала свой фарватер строго на юг, тем самым облегчая продвижение вперёд. По расчётам Башкира, они углубились в лес метров на пятьсот, когда на подсознательном уровне он почувствовал, что за ними следят. Это ощущение нельзя объяснить словами, оно приходит из ниоткуда, намертво впиваясь в голову, заставляя всё чаще непроизвольно вертеть ею, оглядываясь по сторонам и останавливаться.

— Ильдар! Что тебя тревожит, брат мой? — весело и громко спросил Хирург, пытаясь снять возрастающее волнение.

— Мне кажется, за нами наблюдают. Чутьё меня редко подводит.

Они остановились, разбросав лучи света в разные стороны и Башкир дал команду соблюдать полную тишину, до боли напрягая слух, пытаясь поймать каждый шорох в этом гнетущем безмолвии. Но вокруг было настолько тихо, что сложно представить, куда ещё более. Казалось, слышно, как свет фонарика продирается сквозь темноту. Прошло минут пять и абсолютно ничего — полный глубокий штиль. Даже листья на деревьях застыли, словно каменные.

— Да, вроде тихо. Напряженная сегодня ночка, вот тебе и мерещится всё подряд. Двигаться надо.

Ильдар без слов согласился с Хирургом и, выбрав новый ориентир по компасу, сделал шаг вперёд. Действительно, время не ждало.

Прекратившийся на некоторое время вой снова зазвучал минором в прохладном ночном воздухе, мешая Башкиру вслушиваться в окружающую обстановку и тем самым нервируя его. Ощущение слежки не только не прошло, а даже наоборот, усилилось. Ещё одна вещь, которая также беспокоила его, это то, что за весь пройденный путь он не услышал крика или хотя бы хлопков крыльев встревоженной птицы. Создавалось впечатление, что у крылатых нет никакого желания быть свидетелями происходящего.

Хирург, следуя замыкающим, тихо непринужденно начал насвистывать непонятную и только ему известную мелодию, демонстрируя полную невозмутимость, словно эта прогулка ничем не отличалась от похода по грибы. Это не было беспечностью, это было что-то вроде медитации для самоуспокоения. Он игриво покачивал головой в такт придуманного на ходу мотива, расслабленно расположив кисть на крышке ствольной коробки автомата, ритмично постукивая пальцами по давно остывшему после боя металлу. Хирург уже хотел пошутить о том, что губная гармошка сейчас была бы в самый раз, как резкий удар в спину не позволил произнести и слова.