Смотрим кино, понимаем жизнь: 19 социологических очерков

Неотвратимой тенью за проклятыми вопросами следует тема Смерти. В фильме смерть приятеля главных героев становится триггером всех последующих событий. И дело, конечно, не в том, что обкурившийся несчастный парень прыгнул с балкона. Для него это стало способом решения того самого предельного вопроса. Смерть пробуется на вкус, буквально – в виде кислоты. Примеривается на себя символически, когда Петр надевает на себя свитер погибшего. И примеривается на других – когда тот же Петр держит бутылку с кислотой над спящими и лишь потом, не решившись, выпивает сам.

Здесь изо всех углов проглядывают мотивы Достоевского. Интуитивная тяга к страданию и более серьезный вопрос: «Тварь ли я дрожащая или право имею». Тоже, конечно, не новая тема, а, скорее, распространенное молодежное увлечение, переходящее от одного поколения к другому. Многие в соответствующем возрасте увлекались Альбером Камю и Достоевским, ставящими экзистенциальные вопросы. Это фрагмент и моей личной истории.

Если задуматься: почему эти проклятые вопросы мучают именно в молодости, когда, казалось бы, жить да жить, ни о чем не думая. Полагаю, что взрослые просто накапливают опыт, осваивают техники нейтрализации этих вопросов, погружаются в повседневные рутины (постоянно делают что-то, чтобы не думать). Вдобавок с возрастом снижаются эмоциональность и градус радикализма, нарастают конформистские настроения. Много позднее эти вопросы возвращаются (они ведь лишь вытесняются, но никуда не уходят), но уже в совершенно другом контексте. В зрелом возрасте вопрос жизни и смерти перестает быть вопросом личного выбора, скорее, указывает на то, что от тебя уже не зависит или зависит во все меньшей степени. Поэтому снимается его острота. А молодые люди обыкновенно ставят вопросы в более острой и радикальной форме. При этом у них еще нет опыта и навыка с ними справляться. Они более уязвимы, менее защищены.

Выхода нет?

На последних кадрах фильма мы видим главного героя, бредущего по пустынной дороге, которая выглядит как типичная Дорога в никуда. А весь пар, или накопленная энергия, буквально уходит в (бутылочный) свисток, который даже при большом воображении не напоминает Музыку.

Ясно, что простых выходов из этой ситуации нет. Правда, в финальной части фильма нам показали «свет в конце тоннеля», прозрачно намекая на спасение в Вере (Церкви). Но это выглядело как уж слишком лобовой ход. В него не веришь, да никто тебя особо и не убеждает. Ясно, что устремление к Вере здесь тоже ненадолго и не всерьез. Заякорения не возникает.

Значит ли это, что все безнадежно? Хочется верить, что молодые люди найдут свои выходы. И многие их находят. Но им придется делать это самим. Пройти по своей «дороге разочарований» (еще одна цитата, на этот раз из группы «Воскресение»). Молодым всегда было нелегко, а сейчас особенно. Мы, родители, конечно, хотели бы им помочь. Но во многом все наши усилия тщетны. Или они не слышат? Или нам нечего им сказать?

2018 г.

18. За что мы любим советское общество («Территория», 2014)

Территория – это место, где люди проверяются на прочность. Необозримые пространства, где тундра встречается с ледяными торосами Ледовитого океана. Суровый русский север, которому способны бросить вызов немногие. Геолог Илья Чинков, одержимый идеей найти легендарное золото Территории, собирает команду смельчаков, готовых поставить на карту все, включая собственные жизни[102].

Мы вновь возвращаемся к советскому опыту. Не просто чтобы поговорить о прошлом, но в первую очередь чтобы порассуждать о сегодняшнем дне. Но если ранее, по материалам фильма «Остановился поезд», мы пытались понять механику советского общества, то через фильм «Территория» мы намереваемся подойти к теме советского совсем с другой стороны – со стороны доставшейся нам в наследство и нарастающей в последнее время мифологии. Хочется понять, что именно удерживает нашу связь с советским прошлым, за что мы продолжаем его любить, несмотря на его несомненную кончину.