“Смотрите, кто пришел!” и другие пьесы

Напряжение нарастает, грозя перейти в панику, и когда наступает общий гвалт, Авель вдруг вскидывает руки.

Авель. Тише!.. Прошу тишины!.. (Прислушивается.)

Пауза. Из-за двери слышна женская речь.

Это бабушка!..

Кассандра. Дарико!

Авель принимается отодвигать вещи от двери. Все приходят ему на помощь. И вот в открытую дверь входит Бабушка. В руках у нее две сумки.

Бабушка. Мальчик мой!..

Авель. Бабушка!

Она роняет сумки и горячо обнимает Авеля. Под руку подворачивается и Кассандра, подруги обнимают друг друга, целуются. Авель усаживает Бабушку на диван, садится рядом с ней. Далее они на короткое время переходят на грузинскую речь, богато украшенную пламенными восклицаниями, жгучими междометиями, пылкими жестами и сиянием глаз. Случается и так, что Бабушка к Авелю обращается по-русски, а по-грузински – к Кассандре.

Бабушка. Ты получил приглашение профессора Чкония?

Авель. Нет!..

Бабушка (Кассандре). Вах!.. Он не получил приглашение профессора Чкония! У тебя с ним завтра встреча!..

Кассандра. Как!.. Кто брал почту?..

Бабушка. Что за почта у вас!.. Междугородняя телеграмма пришла скорее.

Галемба. Международная!.. А у нас сарафанная! (Елене.) Посмотри у себя в сарафане.

Елена. Что за дела!.. Ничего я не видела… Но, конечно же, посмотрю. (Уходит.)

Тем временем по инициативе и под руководством Анюты в холле накрывается стол. Она вносит электросамовар. Расставляются чашки с блюдцами. Каждый бежит к своему холодильнику и приносит что-нибудь из еды.

Соня. Это – сыр! Названия я не знаю. Продавался просто как «Сыр»!

Сокольников. Дырочки есть?

Соня. Есть.

Сокольников. Ну, значит, без обмана.

Елена. Да, – вот конверт! (Отдает Кассандре.) Я очень сожалею. Но я не виновата. Прошу меня простить. Но я не при чем. Как он у меня оказался?.. Сумасшедший дом! (Оборачиваясь к столу. Торжествующе.) Зато у меня – пирожки с ливером!

Сокольников. У меня имеется «Завтрак туриста», восхитительное питание, если намазать на хлеб. И с горячим чаем!.. (Закатывает глаза.)

Анюта. А мы, так уж и быть, ставим банку из набора. Да, Паша?.. Вот: икра лососевая! Это у Паши в ассоциации наборы бывают. А он там вице-президент.

Елена. Сто раз слышали.

Бабушка. Вот лаваш… Передай, Авель. Вот брынза… Вот зелень. Это тебе, мой дорогой!.. (Передает Авелю полиэтиленовый пакет с мандаринами.) Угости всех!..

Анюта разливает чай.

Как я вам благодарна! Какие вы прекрасные люди!..

Авель обходит всех и каждому дает мандарин. Последний достается Майе. И как-то само собой в застольный шум, в гул голосов вплетается тихое пение – грузинское многоголосье.

Через короткое затемнение это же песнопение крепнет, овладевает пространством. Все стоят живописной группой посреди холла – в центре Авель в кресле. Рядом с ним в вечернем, почти свадебном платье Майя. Она даже в белых перчатках, в руках у нее – мандарин. Постепенно он рдеет – внутри него загорается свет. Можно даже подумать, что это сердце.

Сверху доносится голос и тогда пение стихает, но не прекращается.

Голос.

Если ты брат мне, то спой мне за чашею,

И перед тобой на колени я грянусь.

Здравствуй же, здравствуй, о жизнь сладчайшая,

Твой я вовек и с тобой не расстанусь…