Смотритель

— Тишина, — ответила женщина, — если бы не твои завывания по-волчьи, то было бы совсем скучно жить. Давай, для сугрева покрути педали генератора, а я послушаю эфир, сегодня дата сеанса связи, профессор не из тех людей, что подставит себя под пулю или пойдет под суд как пособник Гитлера.

Резкий писк морзянки подтвердил ее слова. Принятая радиограмма была очень короткой, но Савандорж все крутил педаль генератора, заряжая аккумуляторные батареи на будущее, чтобы послушать музыку входящего в моду американского ансамбля Битлз, поющего примерно так, как поют ламы во время молитв. Савандорж никому бы не поверил, если бы ему сказали, что певцы — англичане.

Мы уже осушили третий графинчик домашнего вина и было понятно, что наука может развиваться только для всеобщего счастья, а не для отдельных личностей. А как существует вечно наш Председатель?

— Ты никому об этом говори, — говорил мне Ковров и глаза его блестели влажно то ли от выпитого вина, то ли от слез воспоминаний и было непонятно, то ли он рассказывал о себе, то ли о деле, участником которого был в далекие военные годы. — Я тебя еще кое с кем познакомлю, и мы расколем эту суку Иванцова. Он нами гребует, и мы ему отгребуем за это.

Первая командировка. Продолжение

Мысли о вечности бытия возникали у нас постоянно. Почему кому-то уготована вечность, а кому-то максимум шестьдесят лет и отвали моя черешня?

Наш институт в нашей системе мироздания является особенным учреждением, где люди должны знать все и никакой вопрос не мог поставить выпускников в тупик. Из нас ковали крепкие пропагандистские кадры, которые могут ответить на любой вопрос и убедить любого человека в непогрешимости Председателя.

Но, чтобы убедить человека в этом, нужно, чтобы и пропагандист имел доказательства для веры в непогрешимость Председателя.

— Непогрешимость нашего любимого Председателя заключается в том, — читали нам на лекциях, — что Председатель издает законы нашего Бытия и никто, кроме Председателя не может изменить эти законы, потому что эти законы отливаются в граните и спускаются в подведомственные миры для исполнения. Хранители скрижалей являются толкователями их содержания и уполномоченными Председателя.

— Но Председателем может быть любой человек, — упорствовали мы, — и его законы будут иметь такую же силу, как и у прежнего Председателя.

— Председателем не может другой человек, — строго говорил наш преподаватель. — Председатель избранный.

— А кем он избран? — сразу спрашивали мы.

— Высшими силами, — попадался в наш капкан наш штатный по должности старший пропагандист.

— Так получается, что Председатель есть наемный работник у более сильных Председателей? — резюмировали мы.

— Нет, — кипятился лектор, понявший свою ошибку, — наш Председатель самый сильный и единственный. Выше его никого нет. Он создал Тьму, и он создал Свет. Он создал земную твердь и все существующие существа.

— А как тогда объяснять теорию эволюцию? — веселились мы.

— Нет никакой теории эволюции, — почти кричал наш преподаватель, — это все животные извращения и девиации, которые возможны в любом деле. Наш Председатель самый умный и самый могущественный!

— Мы и с эти согласны, — смеялись мы, — но может ли наш Председатель создать такой камень, который сам не сможет поднять?

— Хватит! — кричал преподаватель, — это уже не познание истины от нашего Председателя, а кощунство и глумление над ним, и я это не потерплю. Вы меня еще не знаете, но вы меня узнаете.

Подспудно мы понимали, что наше веселье выльется нам боком по окончании учебы. Все наши высказывания и поступки заносились в книжку, которая будет лежать в потаенном хранилище и будет открываться тогда, когда придет пора служебного роста и сложных заданий. А с другой стороны, как можно доверять человеку, который за всю свою жизнь не напивался в дребодан, не выкурил ни одной сигареты, не спал с девушками и не хулиганил в молодом возрасте. Все нужные качества проявляются именно в этом, а не педантичном следовании правилам, написанным откровенными грешниками.