Смотритель. Книга 2. Железная бездна

Спина бедняги была рассечена ударом такой силы, что видны были сахарно белые ребра и кости позвоночника. Крови для подобной раны вытекло на удивление мало.

Терраса быстро заполнялась народом – появились врачи, потом бледная донна Александрина. Последним пришел Галилео – он посмотрел сумасшедшими глазами сначала на труп, затем на меня.

– Кто это сделал? – спросил он, обводя глазами толпу придворных.

Донна Александрина сделала шажок вперед.

– Ты хорошо знаешь.

– Нет, – сказал Галилео, – я имею в виду – кто все это придумал?

– Я, – ответила Александрина.

– А кто был двойником?

– Один из фашистов.

– Как он здесь оказался? – спросил я.

– До Saint Rapport осталось всего несколько дней, – ответила Александрина, – и мы установили тайное дежурство. В тех местах, где ты часто бываешь, ходили оба фашиста, одетые так же, как ты…

– Как его звали?

– Я не знаю, – ответила Александрина. – Я подбирала их по росту. Они из той секты Желтого Флага, где монахи отказываются от личных имен. Боюсь, мы теперь никогда не узнаем, как его звали.

– Я же послал их в отпуск, – растеряно сказал я.

– Если б они тебя послушали, – ответила донна Александрина, – на этом месте лежал бы ты.

– Кто еще об этом знал? – спросил Галилео.

Донна Александрина поглядела на него исподлобья.

– Никто, – ответила она. – Только они и я. И еще, конечно, Ангелы. Которые меня и надоумили.

Галилео наклонился к низенькой Александрине и поцеловал ее в лоб – прежде, чем та сообразила, что происходит.

– Наглый придурок, – пробормотала она, отпихнув Галилео.

Тот ни капли не обиделся.

– Ты нас спасла, Александрина, – сказал он. – Теперь Фехтовальщик не успеет.

– Почему? – спросил я.

– Чтобы подготовиться к атаке, ему нужно время. Так, во всяком случае, было раньше. Простите меня, друзья… Я, наверно, выгляжу дико – в эту минуту скорби я не могу скрыть радость. Я удаляюсь, господа, удаляюсь…

VII

За день до Saint Rapport на террасе появился Ангел Воды. Я увидел его утром, когда вышел из спальни (помню, что у меня было особенно хорошее светлое настроение, вынесенное из забытого сна). Ангел стоял недалеко от вазы с белыми цветами, отмечавшей место, где умер бедный фашист.

Это была статуя из часовни. Отлитый из серебра Ангел был отполирован так гладко, что при ярком свете казался сделанным из ртути. Серебряных ступенек под его ногами было только три – но он все равно шагал через одну, держа молитвенно сложенные руки перед грудью и глядя вверх с таким почтением, словно там стоял сам Господь Франц-Антон.

Я не имел ничего против этой статуи – она даже нравилась мне своим мягким блеском. Но она совершенно точно была здесь не на месте: я предпочитал ходить в часовню, а не жить в ней. Я решил распорядиться, чтобы статую унесли, и пошел к дверям.

– Не гони меня, Алекс!

Я обернулся.

Ангел стоял на террасе возле ступенек, с которых только что сошел.

Теперь он выглядел обычным молодым человеком со смазливым лицом (такие часто идут по актерской линии). Лицо это показалось мне странно знакомым – словно я уже видел его когда-то в человеческой ипостаси… Серебро его риз стало белым полотном, из-за чего он потерял все свое величие: казалось, на нем просто перепоясанная ночная рубашка, слишком для него большая.

Я сделал положенное простирание.

– Доброе утро, Ваша Текучесть. Счастлив видеть вас в своем скромном жилище.

Ангел улыбнулся – «текучесть» его, похоже, позабавила.

– Нам надо поговорить, – сказал он. – Присядем.

Мы сели за стол. Когда только Ангел оказался совсем близко, я всем телом ощутил исходящее от него вибрирующее давление. В прошлый раз ничего подобного не было.

Ангел услышал мою мысль.

– Раньше, – сказал он, – Ангелов всегда было четверо. Элементы уравновешивали друг друга. А сейчас, как ты справедливо заметил, перед тобой одна текучесть. Ее избыток ты и ощущаешь…

Он взял со стола салфетку, сжал ее в кулаке – и она стекла на деревянную плоскость тонким ручейком, тут же снова став салфеткой. Это выглядело так противоестественно, что у меня закружилась голова.

– Была, кажется, сказка, – сказал я, – про отважного портняжку, который выжимал из камня воду на страх врагам. Выходит, для этого не обязательно подменять камень сыром. Достаточно сделать правильные знакомства.

Ангел кивнул, словно я говорил о чем-то само собой разумеющемся.

– Зачем здесь эта статуя? – спросил я. – Разве вы не могли возникнуть передо мной просто так?

– Мог, – ответил Ангел. – Но это традиция. В обличье Ангела может появиться и кто-то другой, а статуя из часовни удостоверяет подлинность происходящего – на ней печати Франца-Антона и Павла. В конце нашей беседы тебе будет явлена еще одна печать – ангельская. Сегодня это необходимо, потому что у нас важный разговор. Твой отпуск подошел к концу. Завтра тебе предстоит провести Saint Rapport. И я должен тебе объяснить, в чем состоит ритуал.

– Прежде я хотел бы задать пару вопросов…

Ангел посмотрел на вазу с цветами.