Смотритель. Книга 2. Железная бездна

– Если ты хочешь спросить про Великого Фехтовальщика, – сказал он, – то я не могу сказать ничего нового. Это вне нашего понимания и контроля. Он приходит из ниоткуда, и мы не видим как. Считай это фатумом.

– Нет, – ответил я, – я хочу спросить о Киже. Вернее, о его словах. Он сказал, что я происхожу не от него, а от кареты. Это правда?

Ангел вздохнул.

– Ты происходишь от Павла. Но не в грубом физическом смысле.

– А в каком?

– Тебя никогда не удивляло, что в нашем мире нет могилы Павла?

– Нет, – ответил я. – Само выражение «могила Павла» – это святотатство. Как утверждает Единый Культ, он стал потоком Флюида и обрел божественность.

– Тебе не приходило в голову, что это может быть правдой?

– Не приходило, – признался я. – Но даже если так, какое отношение это имеет ко мне?

– Ты ведь сам создавал кошек, морских свинок и сам знаешь кого, – сказал Ангел. – После весьма короткого обучения. Ты должен понимать, что подобные вещи в нашем мире можешь делать не один ты. Это умеют и Ангелы.

– Я действительно де Киже?

– Фамилия «де Киже» позволяет ее носителю взяться из ниоткуда – их очень много. Но мы не лгали тебе. Ты действительно потомок Кижа. И одновременно ты потомок Павла. Это значит, что ты – тот самый поток Флюида. Киж сделан из Павла. И ты тоже, Алекс.

– То есть Алексей Николаевич сказал правду?

– Мы уже говорили об этом, – устало ответил Ангел. – Если ты захочешь увидеть ситуацию в этом мрачном и примитивном свете, никто не будет в силах тебе помешать.

– Я хочу только одного, – сказал я. – Знать правду.

– Правда в том, что ты поток Флюида, принявший эстафету долга. Смотритель – это слишком серьезная ответственность, чтобы мы играли в рулетку. В твоей личности, в твоих склонностях, в твоих детских воспоминаниях продумана каждая деталь.

– Меня тоже сделали в Оленьем Парке?

– Нет. Ты сделан не Желтым Флагом, а Железной Бездной. Но орден и Ангелы всего лишь создают новую оболочку Смотрителя. Ее форму затем принимает поток Флюида, бывший прежде Павлом. Это происходит на дороге Смотрителей.

– То есть я на самом деле ничем не отличаюсь от Юки?

Ангел засмеялся.

– Хватит об этом, хорошо? Какая разница, откуда ты взялся, если ты есть прямо здесь и сейчас? Ни тебе, ни другому человеку никогда не узнать наверняка ничего кроме этого. Ничего вообще. Менелай объяснял почему.

– Возможно, – сказал я. – Но все-таки я хотел бы кое-что для себя понять. Если я действительно происхожу от кареты, то хотя бы эта карета реальна?

– Да, – терпеливо ответил Ангел.

– И где она находится?

– В Железной Бездне.

– Это связано с храмом и зеркалом, о которых говорил Киж?

– Нет, – ответил Ангел. – Карета Смотрителей не имеет к ним никакого касательства. Она находится в Железной Бездне, потому что это безопасное место, где не бывает случайных людей.

– А что это за Храм Последнего Поворота?

– То, о чем говорил Киж, относится к числу небесных тайн. Их может открыть только сам Павел Алхимик, – ответил Ангел.

– Но ведь он…

– Потому эти тайны и называют небесными, – сказал Ангел. – Из-за чего они вызывают у тебя интерес? Мы не создавали для этого никаких причин в структуре твоей личности.

– Они не вызывают у меня интереса. Они вызывают интерес у Юки.

– Понятно, – сказал Ангел. – Тогда давай про это забудем. У нас есть дела важнее, чем удовлетворять любопытство твоей подруги. С твоего позволения, я перейду к ним прямо сейчас. Ты знаешь, в чем заключается главная функция Смотрителя во время Saint Rapport?

– Знаю, – ответил я. – Выехать на мост перед дворцом и застыть в красивой позе. Со шпагой, поднятой к небесам. Так, во всяком случае, говорили у нас в фаланстере…

Я полагал, Ангел улыбнется этой шутке (я действительно слышал ее много раз) – но он энергично кивнул.

– Именно так, – сказал он. – Если рассматривать внешнюю сторону происходящего. Но какой в этом действии смысл?

– Я не знаю, – ответил я.

– У тебя есть какие-нибудь предположения?

– Единственное, что мне вспоминается, – сказал я, подумав, – это одно место из дневника Павла. Где он выезжает на мост и замирает с поднятым над головой жезлом. Я, когда читал, сразу понял, что все Смотрители копируют это движение.

– Зачем? – спросил Ангел.

– Своего рода символический жест, наверное. Как бы подчеркивает преемственность… Связь Земли и Неба.

– Ты думаешь, это просто жест?

На самом деле я действительно так считал: какова бы ни была природа моей памяти о детстве, мне хорошо запомнились дышащие весенним вольнолюбием лекции, прочитанные в фаланстере «Птица» молодым теологом, благочестиво склонявшимся перед величием догм Единого Культа, чтобы из этой безупречной позиции высмеивать делишки его погрязших в пороке служителей.

– Я думаю, что связь Земли и Неба настолько фундаментальна, – повторил я запавшие мне в память слова, – что не зависит от камлания забавно одетого человечка с блестящей железякой в руке.

– Она не просто зависит, – сказал Ангел Воды. – Она возникает исключительно благодаря этому камланию.

– Это почему?