Смотритель маяка

– И это стало последней каплей?

– Они не выпустят меня живой. – Она скопом разорвала рисунки и швырнула обрывки в реку. Туда же отправилась зажигалка. – Я всё взвесила. В полицию придёт письмо, их посадят, а я стану свободной.

– Смерть не равно свободе, Агата. Тебе не понравится по ту сторону.

– Откуда тебе знать?

– Чтобы попасть на небеса, нужно пройти тернистый путь по земле. – Он сделал незаметный для неё шаг вперёд. – Полиция, конечно, проведёт проверку, но к жизни тебя это не вернёт. И отчим с матерью не понесут наказания. Для этого недостаточно оснований. Живая ты добьёшься больше.

– Я не хочу жить.

– У тебя заплетается голос. Какие таблетки ты приняла?

– Украла у так называемого папаши феназепам. – призналась она. – Жду, когда потеряю сознание. Самой прыгнуть не хватает смелости. Не вздумай ко мне приближаться!

– Вот как мы поступим.

– Я всё решила. Иди и скажи ей, что она проиграла!

– Шаг первый – ты обратишься в полицию. Грамотный следователь не допустит, чтобы дело рассыпалось в суде. Несколько месяцев будет неприятно. Экспертизы с допросами вывернут тебя наизнанку. Придётся держаться.

– Ты зря стараешься.

– С рассветом ты снимешь комнату. Деньги на первый месяц где-нибудь найдём. За это время устроишься на работу. Если получится, заберёшь из дома необходимые вещи. Не получится – купишь другие. Карандаши и бумага продаются в каждом канцелярском магазине. Дешёвую одежду можно взять в секонд-хенде.

– Замолчи! У меня кружится из-за тебя голова.

Артём продвинулся немного вперёд:

– И заключительный шаг. – Он облизнул обсохшие зубы. – Когда буря утихнет, ты уедешь из города, оборвав с матерью все связи. Будешь учиться на художника, работать, встречаться с порядочным парнем и никогда не оглядываться назад. Самоубийство не выход, а трусость.

– Тебе не понять, через что я прошла.

– Мне знакомы боль и её младшие братья – стыд и безысходность. Я нашёл в себе силы жить с ними в сердце. Найдёшь и ты. И как только у тебя получится, они исчезнут. Из эпицентра смерча сложно распознать красоту мира. А он прекрасен, как бы люди ни старались это исправить.

– Скажи это моей матери! Я до сих пор чувствую, как её ладонь зажимает мне рот. А он… а он… – сбивчивую фразу продолжили сдержанные рыдания. Воспользовавшись рассеянным вниманием Агаты, Артём придвинулся ближе.

– В тюрьме у неё будет возможность осознать совершённые ошибки. Хороший психиатр сможет выпустить из неё гной помутнения.

– Одержимость не лечится.

В заднем кармане Артёма завибрировал телефон. Никто, кроме Вики, не мог звонить ему во втором часу ночи.

– Это она? – Агата запускала в воздух сигареты, доставая их по одной из мятой пачки.

Он медленно покачал головой:

– Моя девушка. Мы приехали втроём на её машине. Они остались у моста.

– Наверное, она хорошая, раз ты выбрал её, – проронила Агата, – А ты сообразительный.

– Тебя выдал огонь. Сначала мы искали на пустыре.

– Вернись к ним. Скажи, что прошёл мост от начала до конца и никого не нашёл.

– Жить с ложью невыносимо. Не требуй от меня такой жертвы.

– Все живут с ложью, – возразила она. – Ты слишком добрый. Это тебя погубит.

– Какой уж есть.

– Скажи им, что я убежала от тебя в лес. – Она неопределённо указала на противоположный берег, где колея терялась в лесной гуще.

– Мой план мне больше нравится.

Он отвлёкся на тревожное гудение рельсов. Со стороны города по правой ветке двигался электровоз. Прожектор в верхней части кабины лучился густым светом. Оба включённых буферных фонаря извещали, что локомотив шёл в составе с вагонами. Он быстро приближался к мосту, монотонный гул потихоньку закладывал уши.

– Агата… – Артём упёрся спиной в заграждение. Носки обуви касались шпал. Если из какого-нибудь вагона неудачно торчит проволока, его непременно зацепит. – Держись крепче. Воздушная волна предельно опасна.

Поезд въехал на мост с неистовым грохотом. Рельсы услужливо прогибались под многотонной тяжестью. Вот о чём Вика хотела предупредить его.

Агата зачарованно смотрела на скрывающее локомотив пятно света. Её выдранное из мрака лицо покрывали грязные разводы. В стеклянных глазах каменел нездоровый блеск.

– Это он!

Из-за шума Артём не расслышал слов.

– Я тебя не слышу! – заорал он. – Ничего не бойся!

– Это он. – Агата выбралась из углубления. – Это мой поезд.

Заметивший вблизи путей посторонних машинист нажал на гудок. Над рекой прокатился сиплый бас свистка. Артём вздрогнул от неожиданности.

Воздушные потоки развевали полы куртки Агаты, когда она вставала на рельсы. Вздёрнутая рука пыталась остановить поезд, полным ходом летевший ей навстречу. Просьба Артёма показать ему последний рисунок воплощалась в виде рокового гротеска. В какой бы галлюцинации ни находилась девушка, настойчивый голос толкал её к смерти. Надломленное сексуальным насилием сознание искало защиту в знакомых образах, которые само же и породило.

– Нет! – дикий крик Артёма потонул в металлическом скрежете. Машинист инстинктивно нажал на тормоз, понимая, что инерция движения позволит погасить скорость в лучше случае через пятьсот метров. Как раз на другой оконечности моста.