Смотритель маяка

Агата что-то невнятно прошепелявила в полусознательном состоянии. Вика помогала поддерживать её с другой стороны.

– Откажись от мрачных тем в своём творчестве. Рисуй комиксы про радость.

– Радошт? Што это?

– То, что всегда с тобой, куда бы ты ни отправилась.

– А, фекалии.

– За это ты дважды вымоешь свой распухший язык дегтярным мылом, – сказал Артём. Агата не должна лишиться чувств. Ради этого сгодится любая тема для обсуждений, даже фекалии. – Без радости жизнь становится постной. С едой или таблетками её не затолкать внутрь. Она идёт изнутри.

Возле первых уличных фонарей мать Агаты резко развернулась:

– Она и вам наплела чушь про изнасилования?

– Изнасилование это не чушь, – сказал Артём. Вика молчала.

– Агата, как тебе не стыдно лгать! Костя столько лет заботится о тебе, покупает одежду, дарит подарки. И вот твоя благодарность. Сбежать из дома, оговорить отца.

– Он мне не отеш! – Агата с трудом выкашливала из себя слова. – Это ты лгунья.

– А за одежду надо расплачиваться лаской? – поинтересовался Артём. – И кому ещё Агата, кроме меня, рассказывала о насилии?

– Молодой человек! Спасибо за помощь, но вы суётесь не в своё дело.

– Я обещал вашей дочери помочь начать новую жизнь. Чистосердечное признание – ваш единственный выход.

– Какая чепуха!

Вика открыла заднюю дверь «Ниссана». Артём усадил девушку на сиденье.

– Тебе нужна вода?

– Я хошу шпат.

– Время для сна не самое удачное. Поспишь, когда твоей жизни ничего не будет угрожать. – Он посмотрел на её мать. – Больше Агата к вам не вернётся. Она в силах сама о себе позаботиться.

– Это решать не вам.

– И не вам. Это решать ей. Если насилие подтвердится, ваше участие в нём потянет на тюремный срок.

– Если. – Враждебный настрой не смог скрыть испуг в глазах женщины.

Из-за поворота вынырнули проблесковые огни автомобиля скорой помощи.

– Вика, у тебя есть листок с ручкой?

– В бардачке.

Он записал на вырванном из блокнота листе свой номер.

– Позвони мне. – Листок перекочевал Агате в карман. – И продиктуй на всякий случай свой телефон.

– Мой телефон лежит на дне Камы. Жнаю, жнаю. Дура.

– Я найду твой профиль в социальных сетях. Агата не самое частое имя в нашем городе.

– Пугливый жаяш. Это мой пшевдоним.

– Пугливый заяц? Для девушки… – Он сбился. Ни к чему ставить в известность её мать о казусе с поездом. Она не упустит возможность обвинить дочь в сумасшествии. – В общем, остроумно.

Артём помахал водителю скорой. «Газель» с крестом на капоте остановилась на соседнем парковочном месте. Фельдшер выслушал объяснения, осмотрел зрачки Агаты и полость рта. Второй фельдшер помог ей забраться в карету. Мать села на свободное кресло.

– С ней всё будет хорошо? – спросил Артём.

– Интоксикация в начальной стадии. Вы вовремя спохватились. Через пару часов могло быть поздно. Сорбент, промывание. Не волнуйтесь, жить будет.

– В какую больницу вы её повезёте?

– Девятая медсанчасть. Поедете за нами?

– Нет, справлюсь о её здоровье утром.

На сегодня он сделал, что мог. Её наверняка спросят в больнице, зачем она употребила таблетки. Она скажет про принудительный секс с отчимом, врач доложит в полицию. Так начнёт распутываться клубок.

– Ничего не скрывай, – крикнул он Агате. – Помни своё обещание.

– Шпашибо.

Фельдшер задвинул дверь, и скорая оставила Артёма с Викой под фонарём на парковке трамвайного депо. Они обнялись.

– Что произошло на мосту? – Вика прижималась к нему так сильно, словно боялась, что он испарится.

– Отчим совершал над Агатой сексуальное насилие с молчаливого согласия матери. Она не придумала ничего лучше, как покончить с собой, спрыгнув с моста. Прибившийся к стае волков барашек.

– Она бы спрыгнула?

– Не сомневаюсь, – ответил он, думая о поезде с грузом угля.

– Как это печально. Она снова попробует это сделать.

– Не знаю, – сказал он вместо «не думаю». Хотелось верить, что не попробует.

Вика стряхнула с него песчинки:

– У тебя грязная одежда.

– Споткнулся в темноте.

– Ты поможешь ей добиться справедливости?

– Мне послышалось или ты ревнуешь? – присвистнул он.

– Я видела, как она на тебя смотрит. Девчонки такие вещи хорошо чувствуют.

– Ты моя девчонка. И будешь ей до конца моих дней.

– Чем мы можем ей помочь?

Он поцеловал её, прижав к автомобилю.

– Агата нуждается в друзьях. Когда история с отчимом завершится, она уедет искать счастье. Из неё получится хороший художник.

– Какой ты замечательный.

– Ты пробуждаешь во мне лучшие качества. – Он достал из кармана помятый василёк. – Сорвал для тебя на пустыре.

– Мой первый цветок! – воскликнула она. – Ему суждено стать гербарием.

– Мальчишки не дарили тебе цветы?

– Представь себе.

Он вытащил из другого кармана не менее скомканный бутон алтея.

– Это за то, что заставил тебя нервничать.

– Избалуешь меня. – Её щёки залил ставший традиционным румянец. – Я уже начинаю привыкать к приключениям. Они к тебе так и тянутся. Мой муж – магнит для напастей.

– Муж?

– Сейчас укушу тебя! Поедем домой?

– Всего один танец, любимая.

Спящую парковку наводнили звуки песни Роберта Палмера «Mercy mercy me». Артём закружился с Викой в неторопливом танце. Два сердца стучали в гармоничном согласии.