Смотрители

– Нет-нет, ты ошибаешься. – Леонид медленно подводил свою голову к лицу Смотрителя. – Я проуправляю Сектором вместо тебя долгие годы, если, конечно, он предварительно не развалится. И раз это наш с тобой последний разговор, то я хочу задать вопрос тебе. День, два, три, и вот вся жизнь. Сколько времени ты потратил впустую? Заполнится ли фолиант твоей истории или это произведение сгорит вместе с твоей жизнью, увидев в конце лишь свет от пламени? Ответь мне: часто ли можно было увидеть огонь в твоих глазах, искру в твоей душе, жажду лучшего мира в стремлениях? Скажу честно: мне плевать, когда именно ты срубишь дерево собственной жизни – сейчас или спустя века, слишком много сил на соперничество и вражду уходит. Они готовы разорвать тебя, поэтому я дам им то, что они требуют. Им нужны зрелища, но и за хлеб отработаешь ты. – Ткнул он пальцем в грудь Смотрителя.

– Эмоции всегда подавляли твоё разумное начало, да и потом: возлюби ближнего своего.

– Возненавидь врага своего.

Смотритель усмехнулся. – Вот ты и допустил ошибку в нашей с тобой партии. Страх Смерти подвёл тебя. Он оказался ложным ферзём. – Указал Смотритель на дверь.

– Прощайте. – Прозвучал голос Кирилла из-за спины этого шахматиста. Он побежал к выходу, но дверь в Кабинет Смотрителя закрылась прямо перед его носом.

– Он… Переиграл меня. Хе-хе… Я не ошибся в нём… – Говорил он спокойно. – Нет, я не могу это так оставить! – Бил Леонид в дверь. – Должно же быть что-то, что нас освободит, так ведь? У тебя ведь здесь есть что-то на такой случай? – Активная жестикуляция выдавала его крайнюю неустойчивость к стрессу.

– Если бы. Успокойся, я отсюда слышу, как бьётся твоё сердце.

– …Знаешь, что забавно? – Толика спокойствия начала сочиться из уст бывшего союзника Смотрителя. – Я всегда думал, что не боюсь смерти только лишь потому, что никогда не стоял перед фактом «Ты сейчас умрёшь», но ни боль физическая, ни моральная не доставляют мне ни страданий, ни удовольствия, и в итоге я попытался задаться вопросом – что вообще имеет смысл? А после – нигилист ли Я? Посуди сам: жизнь бессмысленна, но и смерть не имеет смысла – не парадокс ли? Почему я жил так долго? – потому что смерть – слишком просто и неинтересно для меня. Жил, пока для меня был интерес. Что касаемо нигилизма, то мне не особо нравится причислять себя к его сторонникам, ведь скрывать свои пороки за его ширмой очень удобно. Да и потом, с моим-то отношением к жизни человека, ты его знаешь, быть нигилистом – так себе идея. Я бы хотел задать один вопрос тебе, но ответ получить уже не успею: в чём сила нигилизма – во всеобъемлющем ли безразличии или в утверждении своей самодостаточности, собственных, по сути, бесконечных сил? Являлся ли атеизм частью нигилизма? Важен ли нигилизм в наше время, есть ли смысл в отказе от чувств, заставляющих жить, есть ли необходимость в этом бессмысленном отказе от бессмысленных вещей?

– И правильно, что ты думаешь, это отвлекает тебя от безумия, делает тебя человеком.

Молчание длилось некоторое время. – …Нет, всё-таки именно воспоминания определяют меня, ведь в некотором роде даже машину можно научить думать. Да и если перенести меня в цифровое пространство, то именно моя память будет говорить, что я – это я, так? Так. И ещё, утратив все свои воспоминания, человек может пойти по совершенно другому пути выбора профессии, мировосприятия и развития в целом.

– Тоже верно, наверно, не из учёных же я. Так или иначе, можно уже оставить все эти размышления. Закрой глаза и вспомни себя. – Смотритель прикрыл глаза и будто бы уснул. Сейчас он, как никогда начал напоминать обычного человека. Он не был тем полуобезумевшим вроде как злодеем, которым был несколько минут назад. Скорая смерть способна менять людей. И не ясно, это изменился сам Смотритель или взгляд его друга на него.

Леонид тоже закрыл глаза. Он попытался вспомнить хоть что-нибудь счастливое в своей жизни, но это попытка не увенчалась успехом. Он всё ещё пытается цепляться за жизнь. – В молодости за всю придуманную мною мощь человечества я мог пожертвовать собой, но теперь выходит так, что все мои убеждения и старания были напрасны. Я понимал, что, вероятно, не увижу уже богов-людей, но дам им толчок к появлению и развитию, даже если и не войду в историю. Но что теперь? Все люди вымерли. Моя жизнь ничтожна, я подвёл собственные фантазии. Я перестал быть атеистом, я перестал верить в людей… Я перестал верить в себя, именно это – страшнейшее преступление нашего времени. – Из глаза вытекла слеза. Прозвучал и быстро затих один звучный крик.

Двое стремящихся к лучшему миру человека погибли в один день. Даже знающих, как всё исправить, не стали слушать. История Сектора продолжится под эгидой Кирилла, но умрёт ли он от предательства в ближайшие же пару дней – неизвестно. Ясно лишь одно – под его крылом отныне находится около десятка тысяч жителей, без нового Смотрителя остальные просто перегрызутся. У них ещё есть шанс стать теми, кем никому до сих пор не удалось. Но смогут ли – вопрос ко Времени.

6 глава. Казнь тишины.