— И как заорет этот алкаш гребанный: «Верблюды!». Это мыто с Сашкой Нежевым верблюды?! Ну и выписали ему по полной, чтобы за языком следил. А для пущей науки, чтобы на будущее знал, раздели его и к спине скотчем сидение со стадиона (то, что у фанатов забрали) примотали — пусть по утру сам себя верблюдом почувствует — и закрыли его в шкафчик в раздевалке.
(записано со слов больного):
«19 мая с Курского вокзала г. Москвы я выехал на гастроли. Позднее, ужиная в вагоне-ресторане, употребил 400 грамм коньяка в компании двух девушек, представившихся Людой и Наташей. Позже, взяв в буфете три бутылки водки и соответствующую закуску, мы всей компанией пошли ко мне в купе. Дальнейшее помню смутно. Проснулся утром в тесном, абсолютно темном, ящике. Сзади, на спине, что-то мешало двигаться. Я изловчился и пощупал рукой: звиздец — у меня горб вырос! Когда я уезжал на гастроли, жена Люся сказала, чтобы я вел себя скромно, чтил священные узы брака и потом добавила: «Хотя, горбатого могила исправит!» И вот итог — горб вырос, и я в могиле. Спасли меня два добрых человека, одетые во все белое. Выкопали меня, взломали гроб и отрезали горб. Сейчас я у этих хороших людей проживаю. Женщин боюсь, водку не пью. Прости меня, Люся!»
За Родину! За Сталина!
Во время выполнения боевого задания самолеты моей эскадрильи попали в плотный слой кучевых облаков. При выходе из них мы были атакованы превосходящими нас по численности демоническими силами. Они состояли из старой некрасивой женщины, летящей в огромном деревянном стакане, упитанного мужчины с пропеллером на спине, старика на домотканом ковре, огромного парня верхом на черте и других необычных субъектов. Расстреляв весь боезапас и потеряв три самолета, мы вернулись на базу.
–
— Лечу я, значит, назад из Санкт-Петербурга, везу Оксане черевички. Тут, откуда не возьмись, большие железные шмели вокруг меня кружиться стали. Ну, думаю, не иначе подарок у меня отнять хотят. Я тут черта развернул, посохом размахнулся и на них…
— …Плохо мы еще работаем с населением! Буквально вчера на меня напали странные люди на каких-то железяках. Еле метелкой отбилась.
— Почему ты так долго не прилетал, Карлсон?
— Дело житейское, Малыш. Встретил по дороге хмурых людей на серых птицах, немного пошалил с ними…
— Для создания дымовой завесы в местах продвижения фашистских войск, нами были подожжены конопляные поля. После этого стали наблюдаться странные явления. В частности, в небе над деревней Горбыли немецкие самолеты вступили в бой сами с собой. После непродолжительной схватки, потеряв несколько машин, отступили.
Сталин: — Какие будут предложения в связи с этим, товарищ Жуков?
Жуков: — Думаю, было бы целесообразно в форсируемые неприятелем реки выливать чистый спирт…
Две монеты
Помню, в детстве, когда я перешел в новую школу, ко мне подошел рыжий пацан и доверительно сообщил:
— У нас в классе Колодкин есть. Такой дебил! Полный тупица! Не веришь? Колодкин, а ну иди сюда!
Подошел маленький щупленький паренек.
— Вот смотри, новенький. Дай ему на выбор десять копеек и пятачок. Ну, Колодкин, что выбираешь?
Щуплый неуверенно взял с моей ладони пятикопеечную монету. Рыжий просто прыснул от смеха.
— Ну, не дебил?! Колодкин, ты почему пять копеек взял, а не десять?
— Монетка же больше.
— Но на десять копеек ты же купишь два стакана семечек, а на пять копеек — один.
— Пятикопеечная монетка больше, — гнул свое Колодкин.
После уроков я догнал Колодкина у школьных ворот и спросил:
— Почему же ты взял пятак? Я же слышал, как ты отвечал на математике — ты же считать умеешь.
Он посмотрел на меня. Отстраненность в его взгляде исчезла и уступила место вполне здравому выражению глаз.