Смуглый день (сборник)

Любил, любил! Любовь ещё быть может…
Но крышу мне сорвать уже не сможет.
Кузнечиком в руке жестокого ребёнка
зажат в горстях судьбы, а всюду рожи
надуты пафосом, и вот уже не слышит
Он – кто летать меня учил давным-давно…
Был свой секрет у той науки тонкой:
чтоб не разбиться, нужно научиться
промахиваться об землю – вот и всё.
Как вспомню – и сейчас смешно, –
когда уворовал я для любимой
охапку зайцев солнечных с небес.
Вот парадигма моего бытия,
где словно шейка балерины
ажурна хрупкая динамика чудес:
к обвисшей сиське матушки-Фортуны
прильнуть, а дальше – всё равно!
Цари роскошным знаком восклицания
посередине первобытной глины,
грозя нарушить девственность её
могучим фаллосом пророческого слова!
Итак, начнём всё сызнова, начнёмся сами снова:
из пункта А в пункт Б я выйду налегке,
не крепче ветра, не приблуднее души.
Не стану жаловаться, ныть, искать поблажек.
И что с того, коль бога рассмешит,
что в лужах, где ступал, останется вода святая?
Я тоже посмеюсь – мой день с ухмылкой ночи
накрошит вдоволь птахам строк бумажек:
пусть веселятся всласть на пикнике
его небес нехоженых обочин.

Ностальгия

Голову вскинув гордо,
Под руку с модным в бородке,
Шла ты как с писаной торбой
Танцующей лёгкой походкой.

Каблук твой нанизывал листья,

Словно струна бемоли,
А я нехорошие мысли
Вдогонку вам слал обоим.

Лишь глаз золотые рыбки

Хвостами меня мазнули,
Мгновенная тень улыбки,
Что ранит похлеще пули.

Я свору породистых строчек

Гонял по бумажному полю,
Да это лекарство не очень
Лечит душевные боли.

Глотал без разбора горстью

Стихи, запивая водою,
И в каждой случайной гостье
Сходства искал с тобою.

И снова как встарь обнимаю

Твои перелётные плечи…
И только потом понимаю:
Время – тоже не лечит.

Очнувшись, глаза открываю,

Застыв на печальном жесте, –
Я спинку кресла сжимаю…
Ночь. Я один. И кресло.

Песенка

В небе кнопками сверкает
Млечный путь – что твой баян!
Кто мехи его расправит?
Может, строгий Иоганн, –

Сам маэстро точной фуги?

Или Вольфганг Амадей,
Что держал взамен прислуги
Вечно музу у дверей.

Ну, а может, Ванька-Каин,

Балагур и баянист,
Трезв умом, душой отчаян,
Хоть и на руку нечист!

Он такую врежет польку, –

Демиурги в пляс пойдут,
Славя Господа, поскольку
Так предписывает Талмуд.

Режь, Ванюша, жги, как можно, –

Сил не жаль на благодать!
Жги, да только осторожней,
Чтоб гармошку не порвать…

Скамейка с видом на Неву