Смута

— Итак, господин фон Урих, у вас есть возможность повторить ваши, без сомнения заслуживающие самого пристального внимания, предложения, что вы озвучили мне только что при встрече тет-а-тет. Прошу вас!

Под прицелом любопытствующих взглядов, австриец уже довольно сильно поумерил высокомерие в голосе и благоразумно смягчил некоторые формулировки. Тем не менее, его выступление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Кто-то из присутствующих разразился саркастическим смехом, кто-то возмущенно пытался возразить, некоторые переспрашивали у соседей, верно ли расслышали… Канцлер, перекрыв шум, воцарившийся в зале, поинтересовался у меня:

— Алексей Александрович, не позволите ли взглянуть на тот самый список убытков?

Я протянул ему папку с гербом Австрии. Небрежно листая содержащиеся там бумаги, Владимир Алексеевич цепким взглядом моментально ухватывал суть. В его глазах заплясали озорные искорки. Захлопнув папку, он рассмеялся и обратился к присутствующим:

— Оказывается, княжны, в спешке и под покровом тайны покидая дом Габсбургов, умудрились унести с собой чуть ли не половину казны Австрийской империи! А на преследование двух измученных девушек с младенцами император Франц Второй потратил и оставшуюся часть…

Кругом раздались негромкие смешки. Со своего места вскочил генерал Голицын. Бешено вращая глазами, он возмущенно завопил:

— Ваше Величество, нет, это как так? Это что такое??? Откуда столько наглости — отдавать приказы касаемо войск Российской империи? Это по какому такому праву мы должны давать отчет по нашему вооружению? Да я и близко не подпущу этих… — он втянул воздух, от негодования позабыв все слова, и решительно рубанул кистью воздух, с ненавистью взглянув на Отто фон Уриха.

— Кстати, по поводу военных учений… — со своего места поднялся массивный, осанистый посол Германии, в свою очередь окинув недобрым взглядом притихшего австрийца, переминающегося с ноги на ногу у дверей.

— Германия выражает просьбу, с вашего высочайшего позволения, принять участие в учениях, в целях обмена опытом…

Я задумчиво посмотрел на фон Дитриха и, помедлив, ответил:

— Что ж, думаю, предложение интересное, этим займется генерал Голицын и князь Долгорукий. Выработайте общую стратегию, с учётом пожеланий обеих сторон, и мне на рассмотрение. Увидев, как заинтересованно вскинулись и другие дипломаты, я предвосхитил их вопросы и сразу предложил:

— Если кто-то из присутствующих тоже заинтересован участием в учениях — пожалуйста, обращайтесь в установленном порядке к Василию Андреевичу и Сергею Ивановичу! Понимая, что только что взвалил на Долгорукова и Голицына прорву лишней, но очень необходимой работы, я с извиняющейся улыбкой взглянул на них, слегка пожав плечами. Потом повысил голос:

— Но мы несколько отвлеклись от темы сегодняшнего собрания! Итак, все требования Австрийской империи основаны на том, что российская сторона несет ответственность за побег моих сестер из новой, любящей… — я со злорадной ухмылкой посмотрел на австрийца, — … семьи. И согласно брачным клятвам, произнесенным княжнами, мы и должны бы прислушаться к законным мужьям, желающим вернуть непокорных супруг.

Заметив, как одобряюще закивал, тряся рыжей бороденкой, Никита Вавилов, я поморщился. Затем продолжил:

— Но перед тем, как огласить своё решение, я хотел бы познакомить вас с новейшей разработкой нашего Департамента магических исследований! Николай Андреевич, прошу…

Нарышкин поспешно вскочил, попутно уронив кипу бумаг, что разложил перед собой.

— Уважаемые господа! Как вам известно, сильнейшие архимаги обладают способностью считывать воспоминания других людей, в случае согласия оных. Подчеркиваю — только с согласия! Иначе такое вторжение в сознание неизбежно приводит к необратимому разрушению разума того, кого подвергают этой процедуре, а также к возможному повреждению источника самого мага. Долгое время мы проводили исследования в этом направлении, по специальному заказу Тайной Канцелярии, особо заинтересованной в подобных методах работы. На сегодняшний день могу представить вам итоги многих месяцев кропотливой работы!

Он с гордостью извлек из объемистого портфеля пирамидку из полупрозрачного, отливающего золотом, материала и поставил её в середину круглого стола.

— Это артефакт, на который мы можем записывать ту информацию, что хранится в памяти человека. И более того, с его помощью мы можем визуализировать эти образы, сделав доступными всем.

Немного повозившись, он своеобразным, практически незаметным для глаза движением, активировал артефакт. Над столом замерцало, потом появилось изображение, в котором я узнал Дарью. Девушка заразительно смеялась, играя с маленьким пушистым котенком. У меня перехватило дыхание, я с бесконечной печалью смотрел на ту, которую потерял безвозвратно… Николай Андреевич засуетился, снова что-то нажал — и все пропало. Глухим голосом, поспешно смахнув слезу, он произнес: