Смута

Единственная дочь вождя племени с раннего детства перенимала опыт отца, известного силой и мудростью бывалого воина и охотника. И сейчас лес был для неё открытой книгой с множеством чудных историй. Среди шорохов трав и посвиста птиц она безошибочно выделяла шуршание гибкого змеиного тела перед смертоносным броском и последний писк её жертвы. Жалости к несчастной пичуге, нашедшей свой конец в пасти змеи, она не испытывала: все в подлунном мире подчиняется законам Великой матери, и слабый служит сильному пищей, продляя его дни…

Замерев, она закрыла глаза и позволила своему внутреннему чутью слиться с окружающим. Зоркими глазами орла, величаво распростершего могучие крылья над лесом, она заметила юркую мышь, её чутким носиком учуяла дух огромной кошки, притаившейся в развилке ствола огромного дерева… Вернувшись в своё тело, она безошибочно нашла взглядом укрытие ягуара, на которого вела охоту уже второй день. И тот, будто поняв, что обнаружен, шевельнулся. Словно часть тьмы, сгустившейся среди раскидистых ветвей, дрогнула и пришла в движение, текуче перемещаясь ближе к девушке. И тут она поняла, что все это уже было, что дальше последует короткая, жаркая схватка, в которой человеческая воля одержит победу над звериной яростью. Перехватив поудобнее рукоять ножа из небесного металла, что торжественно вручил ей отец перед испытанием, ножа, которому спустя пару мгновений суждено пронзить горячее сердце ягуара, она напряглась перед решающим броском…

Но вдруг тень на стволе дерева странно задрожала, изменив форму — и с дерева с кошачьей грацией спрыгнул юноша с нездешними желтыми глазами. Крадучись, он медленно обходил девушку по кругу, изучая её, его ладони то сжимались в кулаки, то раскрывались, напоминая то, как кошки лениво выпускают когти и тут же втягивают их, играя с беспомощной жертвой бархатными подушечками лап. Она с ужасом поняла, что не может пошевелиться. Напрягшись изо всех сил, так, что жилы на длинной шее зазмеились под красноватой кожей, она сумела лишь на длину голубиного носа сдвинуть острие ножа, крепко зажатого в руке…

— Отчаянная, бесстрашная… Огонь твоей души обжигает… Сильная, очень сильная! — мурлыкающий голос юноши звучал, казалось, прямо у неё в голове, а его лицо оставалось недвижным. Плавно двигаясь, он скользил по кругу, и зрение девушки подводило её, то являя ягуара с человеческим голосом, мягкой поступью обходящего её, то человека, не сводящего с неё пронзительных кошачьих глаз. — Сильный дух — вкусный дух…

Зверь в облике юноши жадно облизнулся, показав острые белоснежные клыки — похожие украсили её ожерелье после испытания, припомнила вдруг она… Зрачки его жёлтых глаз то расширялись, то сужались, и не могла она уже отвести своего взора от него, зачарованная этой пульсацией, чей ритм совпадал с биением её сердца…

— Но нет, не пища… Твоё пламя само способно пожирать зло, ты — Хранительница душ, ты Родоначальница племени ягуаров-защитников… Твоим детенышам и детенышам твоих детёнышей дарую я способность вмещать в себя мой дух. В момент смертельной опасности они смогут призывать меня — и я приду!

Медленно моргнув, она увидела, как человеческие черты юноши размылись, повеяло жаром — и вот уже гигантский пятнистый зверь нервно хлестнул себя по бокам хвостом и бросился на неё…

Разом вынырнув из сновидения, Тэйни прерывисто вздохнула… Без ритуала, без специальных трав её вайтель, её дух-спутник отправился в путешествие в ином мире! Через воспоминания о прошлом ее покровитель дал знать, что следит за ней, что и покинув родину, она не потеряла его защиты. Да и что значат для потустороннего могущественного существа, которому открыты тайные тропинки между мирами, земные расстояния? Она с горделивой уверенностью положила руки на свой, пока еще плоский живот. Да, она не ошиблась, её дети будут могучими воинами, воплощениями духа ягуара! С таким покровителем мирными тропами им не ходить… Звук резко распахнувшейся двери отвлёк её от мыслей, в которых она с нескрываемой гордостью взирала на высоких, плечистых сыновей со светлыми глазами, непривычно смотрящимися на лицах оттенка меди.

* * *

После непродолжительных, но бурных рыданий, перешедших в тихий плач, Маргарет обессилела и уснула в моих объятиях. Немного выждав, я осторожно уложил её в постель, накрыв одеялом и какое-то время просто сидел рядом, переваривая все сказанное. Каким же я был идиотом, что не затеял этого разговора раньше! Скольких неприятных переживаний мы могли бы избежать. Не желая тревожить сон Марго, я потихоньку поднялся и решил наведаться к Тэйни. Если уж сегодня день откровений, то надо этим настроением пользоваться на полную катушку. Давно я хотел поговорить с индианкой, чтобы понять, как нам с ней жить дальше. Негоже живого человека держать в золотой клетке, как тех певчих птиц, что привлекли в свое время Тэйни. Но чем расцветить жизнь дикарки, что ей предложить — я просто не представлял.