Смута

Борис Годунов, узнав от своих осведомителей о начале похода, в конце сентября 1604 г. отправил в Речь Посполитую29 своего посланника Постника Огарева с требованием выдачи «вора». Борис заявлял королю и всей Польше, что называющий себя Димитрием – есть никто иной, как Гришка Отрепьев. На сейме Ян Замойский осуждал Мнишека и Вишневецких, подавших помощь претенденту, говорил, что со стороны короля поддерживать его и из-за него нарушать мир с московским государем бесчестно и доказывал, что называющему себя Димитрию верить не следует. “Этот Димитрий называет себя сыном царя Ивана”, – говорил Замойский. – “Об этом сыне у нас был слух, что его умертвили. Он же говорит, что на место его умертвили другого! … Да если бы пришлось возводить кого-нибудь на московский престол, то и кроме Димитрия есть законные наследники – дом Владимирских князей”. [6] Право наследства приходилось на дом Шуйских (русский княжеский род, потомки суздальско-нижегородских великих князей. Рюриковичи. Род внесён в Бархатную книгу), что видно из русских летописей.

16 (26) октября 1604 года Лжедмитрий с толпой поляков и казаков вступил в Московское государство. Города сдавались ему один за другим. Служилые люди переходили к нему на службу.

В ноябре в империю Габсбургов выехал в ранге гонца переводчик Посольского приказа Ганс Англер, который обличал «нехристианское» поведение короля Польши. Он уверял императора, что самозванец не имел бы прав на русский престол, даже если бы он не был самозванцем. Царскому гонцу ответили, что самозванца легче всего найти в Московии, чем в Польше.

На всём пути следования население встречало Дмитрия хлебом – солью. Народ считал, что с воцарением на престоле сына Ивана Грозного прекратится гнев Божий на Россию. Роптали и в других городах, в том числе, и в Смоленске. Царь Борис к этому времени сильно переменился. Обычно активный, он отошел от дел, стал мнительным, окружил себя колдунами. Патриарх Иов пытался объяснить русичам запутанное дело, уверял в своей грамоте народ, что называющий себя царевичем Димитрием есть беглый монах Гришка Отрепьев. Он ссылался на свидетельство трех бродяг: чернеца Пимена, какого-то Венедикта и ярославского посадского человека иконника Степана. Пимен провожал Отрепьева вместе с товарищами Варлаамом и Мисаилом в Литву. Последние два видели его в Киеве и знают, что Гришка потом назвался царевичем. Патриарх извещал, что он с освящённым собором проклял Гришку и всех его соучастников, повелевал во всех Церквах предавать анафеме его и с ним всех тех, кто станет называть его Димитрием.

К войску претендента на московский престол присоединились запорожские и донские казаки, за счет чего силы Самозванца возросли, но он не сумел взять Новгород-Северский, одну из ключевых крепостей региона, который оборонял окольничий воевода Пётр Фёдорович Басманов41. На выручку к Басманову в середине декабря подоспела 40-тысячная царская рать под командой боярина Фёдора Ивановича Мстиславского42 (которому в случае победы была обещана рука царевны Ксении43). В каком же отчаянии был в тот момент царь Борис, если собирался выдать столь горячо любимую дочь за своего сверстника, перешагнувшего пятидесятилетний рубеж. Сражение у стен Новгород-Северского, развернувшееся 21 (31) декабря 1604 года было проиграно, воеводу князя Мстиславского ранили, а его войско отступило. Хотя повстанцам удалось разбить Мстиславского, поляки, не получая денег, начали оставлять войско. Борис послал князя Василия Шуйского12, ранее возглавлявшего следствие в Угличе в 1591 году, но воеводы медлили. Перегруппировавшись, годуновские войска получили подкрепление под командованием боярина Шуйского. 21 (31) января 1605 года у села Добрыничи произошло новое сражение. Силы были примерно равны и составляли по двадцать тысяч человек с каждой стороны. Лжедмитрий был разгромлен, едва не попал в плен и с остатками войска бежал в Путивль. Воеводы Бориса Годунова, вместо того чтобы преследовать неприятеля, занялись осадой Рыльска, небольшой крепости Кромы, в которой держал оборону казачий атаман Андрей Корела с тремя сотнями казаков.

Враг Годунова усилился. Царь прислал выговор; "вся рать оскорбеша, и многие начаша думати, как бы царя Бориса избыти" .

“И в то же время не стало царя Бориса скорою смертию, и сын ево царевич Феодор Борисович19 прислал окольничева Петра Басманова приводити ко кресту на свое имя бояр и воеводу, и дворян, и детей боярских, и всяких служилых и жилецких людей. И многие стали крест целовать, а иные враждовати, а креста не целовати. И в то же время резанцы Ляпуновы [и] иные многие с товарищи заворовали, и бояр и воеводу переимали и перевязали и, ко кресту приведши, к вору к Гришке Ростриге в Путимль послали бити челом отто всей земли. И от того времени все почали грады к нему отступати, и крест стали целовати бояре и дворяне, и дети боярские, и всякие служилые и жилецкие люди”. [16]