Смута. Ее герои, участники, жертвы

Летом 1608 года к Москве подошли войска Лжедмитрия II и расположились в Тушино. В стране образовалось двое: властие. Ловкий Ф. Андронов решил воспользоваться этой ситуацией и, чтобы не держать ответа за свои махинации, сбежал в Тушинский лагерь. При дворе «царика» он быстро сделал карьеру — получил чин думного дьяка и стал казначеем. В Москве за шурина пришлось отвечать Василию Болотникову. Московские купцы решили откреститься от беглеца и все свалили на его родственника. Представители царской администрации потребовали от Василия выплатить в казну весьма значительную сумму. Для купца это означало полное разорение.

Евфимия очень переживала за мужа и про себя ругала коварного брата самыми последними словами. Но заставить его приехать из Тушино было уже невозможно. Однако на этот раз судьба оказалась милостива к нашей героине. Летом 1610 года царь Василий был свергнут, и дело о недоплате в царскую казну Андронова было закрыто. В Тушино Федор проявил себя не только как опытный делец, но и хороший политик. Он быстро понял ничтожество Лжедмитрия II и примкнул к партии русской знати, выдвинувшей идею избрать на московский трон польского королевича Владислава. В январе 1610 года он вошел в состав посольства М. Г. Салтыкова к королю Сигизмунду под Смоленск. Польский монарх отнесся к послам исключительно милостиво и пообещал в случае успеха их затеи щедро наградить.

Вернувшись, бывшие тушинцы стали действовать очень энергично и склонили Семибоярщину на свою сторону. В итоге было официально объявлено, что новым царем наречен королевич Владислав. Население начали приводить к присяге новому государю, и под Смоленск к королю отправилось представительное посольство во главе с митрополитом Филаретом и боярином В. В. Голицыным. На этот раз Ф. Андронов не поехал к королю, так как решил, что и дома для него дел предостаточно. Действительно, Сигизмунду требовались «свои люди» при московском дворе. Поэтому уже в октябре 1610 года Андронов получил от короля подтвержение на свой тушинский чин думного дворянина и стал помощником казначея — В. П. Головина. Для торгового мужика из Погорелого Городища такая карьера была просто фантастической.

Несомненно, что родовитые бояре с возмущением встретили появление в Думе торгаша, но хитрый Федор предвидел их реакцию. Чтобы упрочить свое положение, он вошел в доверие к начальнику польского гарнизона А. Гонсевскому и стал нашептывать ему о неблаговидном поведении и тайных умыслах против короля того или иного представителя знати. Более того, он стал писать доносы Сигизмунду на разных дьяков и добился того, что его недруги были смещены. Вместо них были назначены его старые приятели и хорошие знакомцы. Так, думным дьяком Новгородской чети стал бывший овчинник (торговец овчинами) Степан Соловецкий, у денежных сборов оказался попович Василий Юрьев, одним из дьяков — суконник Кирилл Скоробовицкий. Оставшиеся дьяки начали остерегаться слишком прыткого Федора.

Для своих родственников Ф. И. Андронов превратился в благодетеля и покровителя. Он пригласил в столицу из Погорелого Городища Пятуню Михайлова и поручил ему отливать на Денежном дворе серебряную монету из мелких сломанных серебряных вещей. К этому делу были привлечены и Василий Болотников с братом Юрием. В итоге каждый достаточно быстро заработал много денег: Пятуня — 400 рублей, Юрий — 300, Василий — 200. Чтобы совместное производство шло успешнее, Пятуня поселился у Болотниковых.

В это время Евфимия ждала второго ребенка и старалась поменьше выходить на улицу, где было очень небезопасно. Самоуправство польского гарнизона не нравилось многим москвичам. Некоторые даже стали тайно вооружаться и готовиться к расправе с поляками и их русскими прихвостнями. Ближе к концу года появился на свет еще один сын Василия и Евфимии. Его назвали Павлом. На праздник по случаю его рождения были приглашены многие родственники. Среди них были не только Ф. Андронов, Пятуня, но и Богдан Исаков, женатый на сестре Юрия Болотникова, его брат Семен, Григорий и Богдан Морозовы — родственники мужа Аксинии. Последняя осталась в Погорелом Городище вместе с сыном Трифоном, который продолжал торговать в бывшей лавке Андроновых.