Смута. Том 2

— Голодает тот народ, который работать не хочет, — резко сказал профессор. — Мы вот горничной нашей хорошо платим, как квалифицированному рабочему на заводе, потому что работа у неё трудная, а Маша старается, место ценит и отношение… Но, дорогие мои, это неважно. Дела наши тут — отличны, и даже Серёжа Никаноров их испортить не смог.

Юлька встрепенулась, забыв на время даже о мороженом с вишнями.

— Я, я не знала, как лучше будет… Вот, простите, если что-то не так, но…

— Милая моя, — бабушка встала, обняла её. — Ты всё сделала правильно. Не должно в нашем бывшем семьдесят третьем ничего остаться, никаких следов. А тут — работы по горло, друзья. И с лекарствами, и с электротехникой. Вот, прошу всех в кабинет, я там чертежи расстелила…

Игорёк и Юлька сидели в его комнате — настоящей мальчишеской комнате, с винтовкой на стене и патронташем, правда, патроны были малокалиберные.

— У деда и нормальная есть, — Игорёк перехватил Юлькин взгляд. — Слушай… ты когда к нам? Ну, насовсем, а?

И опять покраснел.

Юлька тоже покраснела и пробормотала что-то про маму, с которой «пока никак». Игорёк выразительно вздохнул и, сменив тему, принялся рассказывать про реальное училище, что там тоже не мёд и не сахар, учиться надо ой-ой-ой как, экзамены как в институте, тащишь билет и отвечаешь сразу, стоя у доски, никаких тебе шпаргалок или подсказок. И чертить надо много. Хорошо хоть на рисовании всё больше шары да цилиндры, что нужно для изображений всяких деталей техники, а не гипсовые головы, как у несчастных гимназистов.

— Ну и драться тоже надо, — слегка хвастливо добавил он. — Как у нас было — «выходи махаться после уроков».

— И как?

— Ну, как… дерусь! — Игорёк героически задрал нос. — Хорошо, дед учителя нашёл, по боксу, ну и на палках ещё.

— Тебе тут нравится, да?

— Да мне тут и в прошлый раз понравилось, когда мы с тобой… ну, помнишь же.

Юлька кивнула.

— Тут как есть, так и говорят. Есть государь — вот он и есть государь. Никаких «всё во имя человека, всё для блага человека — и мы даже знаем имя этого человека», — вспомнил он старый анекдот. — Никто про «власть народа» не рассуждает. И даже пионеры тут есть, кстати. Только их скаутами зовут, разведчиками то есть. В походы ходят, выживанию учатся, игры военные устраивают, точь-в-точь «Зарница» наша. Только безо всякой «борьбы за дело коммунистической партии», просто — за Россию.

— В общем, хорошо тут?

— Только зубы лечить плохо, — признался Игорёк. — Машины ужасно медленные. Но дед уже говорит, что займётся этим. Золотое дно, мол.

— А что… с Никаноровым? Я аж боялась у ба спрашивать… хотя она и говорит, что, мол, всё правильно…

— Ох, тут такое было! — засмеялся Игорёк. — Ввалился такой, вопить начал, а дед «браунинг» достал и говорит: «Я тебя, Сережа, сейчас успокою навек, и свидетели покажут, что я защищался». Я тут, мол, уважаемый член общества, а ты кто?.. В лучшем случае — опасный государственный преступник, если я прав и здешняя охранка до дел твоих докопается. А если нет и ты болтать вздумаешь — так тебя в палату для умом скорбных упекут, и все дела. Давай так, дед сказал, сядем спокойно и поговорим… как когда-то.

— И что, поговорили?

— Поговорили. Никаноров, понятное дело, обратно рвался, а дед ему — нет уж. Хватит того, что вы здесь устроили. Давай-ка, устраивайся, выходи из нелегальщины. У тебя ж, мол, тут документики какие-то были? Вот и давай. Можешь инженером на завод, в них нужда сейчас отчаянная.

— А Никаноров?

— Что он… сперва-то всё ругался, мол, народ бедствует, крестьяне нищенствуют, а дед с ба тут, мол, «дорвались». Долго они все втроём спорили… потом дед и говорит: «Смотри, Сережа, обратно мы с Мурой не собираемся. Сколько нам осталось, тут проживём. Рак что в семьдесят третьем лечить не умеют, что сейчас. Поэтому машина нам тут без надобности. А тебе её самому из тех материалов, что здесь есть, не построить. Так что решай, смотри. Погляди на жизнь настоящую, не через прорезь прицела. Может, поймёшь, почему у тебя тут не получилось». Ну, деда-то ещё много чего другого говорил, я уж не запомнил.

— А потом? Потом-то что? У Никанорова ж наверняка тоже оружие найдётся!

— Не. Он что-то обратно очень хочет. Но на работу устроился и в самом деле на завод пошёл… Дед его про их группу расспрашивал, но Никаноров не шибко признаётся. Только сказал, мол, всё у них было продумано, «социализм по ленинским нормам», с применением опыта… как это он сказал-то… а, да! «Стран народной демократии», вот как, да!

— И ничего не вышло?

— Не-а. Ирина Ивановна с Константином Сергеевичем тут в гости приезжали, рассказывали… Ирина Ивановна особенно — она-то, представь, тут в Чека была! Ну, как разведчица, само собой. Тут, в общем, такое было… большевики грызлись, что пауки в банке.

— А что с ними потом стало?

— Да разное вот говорят…

В неприметном трактире за городской заставой, в Удельной, за столиком сидели два человека кавказской внешности, одетые очень просто, чтобы не сказать — бедно. Говорили негромко, по-грузински. Перед ними стояло пиво, но не похоже, что к нему они притрагивались.