Смута. Том 2

— Сведения точные, Серго?

— Насколько это вообще возможно, Коба. Ты же понимаешь, связь с Ревелем не слишком надёжна. Но я проверил по всем каналам. На «Севастополе» погиб весь Центральный Комитет. Один снаряд — и всё… взрыв, пожар. Все. Лев Давидыч, Владимир Ильич… все. Может, снарядов и больше было. Свидетели расходятся. Но линкор избит очень сильно. Стоит в гавани, немцы не знают, что с ним дальше делать.

— Значит, мы остались, и всё…

— И всё, Коба.

— Я пытался через рядовых товарищей отыскать Благоева и его сторонников. Мельников, Кашеваров, Никаноров… Последний — особенно дельный товарищ был. Сейчас вот, назад глядя, думаешь, что не во всём они неправы были. Может, и в самом деле перегнул Старик палку с военным коммунизмом…

— Коба! Да что ты говоришь?! Мы ж сами с тобой, думали… мечтали…

— Серго, всё надо диалектично понимать. Недооценили Старик со Львом пережитки буржуазные в сознании даже самого революционного пролетариата. Может, с другой стороны надо было заходить… ну да теперь вот иначе попробуем.

— А германцы нам так же помогать станут?

— Не германцы, так англичане. Не они, так французы. Американские банкиры, я вот слышал, очень злы, что царь уцелел, потому что винят его лично в еврейских погромах, имевших место на Украине. Нет, мы найдём себе союзников. Жаль, что те же немцы не последовали моему совету и встали на Днепре.

— Думаешь, война с ними будет, Коба?

— Будет. А если не будет, то в наших интересах, чтобы она началась. Благоев, помнится, говорил… что в современных условиях насыщение обороны пулемётами делает её прорыв очень трудным, почти невозможным. Фронты могут замереть надолго, траншеи и колючая проволока от моря до моря.

— Да, припоминаю. «Позиционный тупик» он это называл.

— Так вот, очень скоро солдатам на фронте это осточертеет до крайности. А вот тут уже нам надо будет не сплоховать. В японскую ведь начинали уже, но до конца не довели. И сейчас тоже. Благоев очень хорошо работал с запасными полками, мастерски работал. А представь, Серго, если такой станет вся армия? Кадровых золотопогонников выбьет, их уже и так куда меньше стало. На их место придут вольноопределяющиеся, а то и просто призванные с образованием и краткими курсами прапорщиков. И тогда…

— Да, Коба, я тоже помню. Просто удивительно, с какой уверенностью он об этом говорил, точно сам всё это видел.

— Вот и надо, как говорится, творчески развить эти идеи.

— Людей нет, Коба.

— Вздор, Серго. Люди всегда есть. Кадры найдутся. И действовать будем ещё решительнее, без ненужных дискуссий.

— Никаноров, помню, говаривал — не пугайте страуса, тут пол бетонный.

— Странные слова, ни от кого больше таких не слыхал, но сказано верно. Старик был гением, но мы страуса пугать не будем. Мы пойдём другим путём…

Юлька, само собой, вернулась в Ленинград-1973. Маму же не оставишь! И вновь, вновь она мучительно думала, что делать и как быть.

Позвать маму как бы в поход, ненароком добраться до кирхи и провалиться вдвоём в прошлое? Как бы с мамой чего не случилось от неожиданности! А вдруг у неё сердце не выдержит?!

Но разрешить эту коллизию она обязана!

Потому что Онуфриевы-старшие, Стас, Михаил, Паша и… и Игорёк, они ведь ждут её. Конечно, жить можно и без «нырков» в семидесятые годы; но с ними-то гораздо лучше! Те же лекарства, книги, справочники… Никогда у Юльки не было «великой цели», только в книжках про это читала, а теперь вдруг появилась.

И это было мучительно.

Но она всё равно знала, что своего добьётся.

Как добились александровские кадеты.

Послесловие

Великая война

К лету 1916 года русскому правительству удалось восстановить нормальное функционирование государственного аппарата, промышленности и сельского хозяйства. Шло активное реформирование, прежде всего в армии. Прощено и возвращено в корпуса и дивизии было значительное число офицеров из пошедших на службу к мятежникам; однако многим пришлось смириться с понижением в чине и не самыми важными постами. Были воссозданы старые гвардейские полки и пожалованы таковым званием новые: пехотные Александровский, Марковский, Дроздовский, Корниловский, Алексеевский, конные Улагаевский и Келлеровский.

Всё это время продолжались интенсивные переговоры между Петербургом, Лондоном и Парижем. Россия заявляла о намерении вернуть захваченные «польскими инсургентами» и войсками Германского рейха области, требуя от союзников по Антанте твёрдых обязательств одновременного начала боевых действий.

Англия и Франция, однако, тянули время, одновременно настаивая на признании Россией независимости Польши и Финляндии. Согласно проекту Жоржа Клемансо, вновь вернувшегося в правительство Франции, «Польшу необходимо окончательно оторвать как от России, так и от Германии… наши поставки оружия польским вооружённым силам, несмотря на формальный контроль Германии, дали нам достаточно твёрдые позиции в польском обществе…».