Смута. Том 2

— Нет. — «Петров» не отвернулся. — Всё это хорошо. И как я сказал, труд вашего коллектива будет оценён по достоинству. Но кроме всего этого, всех докладов и прочего, кроме всех представленных моделей и технологических регламентов — что делает эта установка?

— Вам какими терминами это объяснить, гражданин начальник? — сладким голосом осведомился Михаил. — Чтобы понять, простите, надо иметь степень кандидата физмат наук как минимум. Уж простите. Неофиту, человеку с улицы, это не объяснишь. Но если вкратце, это связано с созданием особым образом модулируемых вихревых полей… — И Миша завернул такую тираду, что у бедной Юльки ум мигом зашёл за разум. Если в математике у соратников деда она понимала хотя бы плюсы, минусы, степени и скобки, то тут — только «и», «вот» да «таким образом».

— Складно рассказываете, гражданин Черкашин. — «Полковник Петров» терпеливо дослушал всё до конца. — Что ж, тогда вашу талантливую команду не затруднит представить полное описание смонтированной в данной комнате № 401 установки, с приложением её, как я сказал, принципиальной схемы, равно как и ожидаемых результатов, что должны быть получены с её помощью?

— А на каком основании требуете, гражданин? — сварливо сказал Николай Михайлович. — Где приказ замдиректора по науке как минимум? Я вам не подчинён. Требовать с меня какие бы то ни было бумаги можно только по соответствующему разрешению прокуратуры. Эх, жаль, что не захватил я то письмо из ЦК, крепко там вашему брату доставалось — за обыск у меня без понятых, без ордера, без открытого дела. Думал, подействует, ан нет! Опять явились corpus delicti[1] искать? И опять не как положено?

— Гражданин Онуфриев, — сухо и официально объявил полковник, — вы же понимаете, что приказ я вам организую в пять минут?

— Вот и организуйте. А пока никаких схем. У нас очередные отчёты на носу, да и хоздоговорную тематику никто не отменял.

Полковник Петров постоял, молча глядя на профессора. Николай Михайлович заложил руку за борт пиджака, гордо выпрямился.

— Зачем вам это всем? — наконец пожал плечами «Петров». — Неприятностей захотелось?

— Каких таких «неприятностей»? Мы честные советские люди. Работаем. На ударной трудовой вахте, так сказать. А вы тут являетесь, мешаете научному поиску.

Полковник усмехнулся.

— На ударной трудовой вахте? Советские люди? Да на вас только глянешь — сразу беляк виден!

— Беляк — это заяц, уважаемый. А во мне с супругой моей видите вы, увы, исчезающую породу людей, гимназией воспитанных. Короче говоря, гражданин начальник, будьте так добры, принесите нам приказ.

— Что ж, принесу, — пожал плечами «Петров». — А вы, граждане Черкашин, Северов и Туроверов… вы подумайте над своими перспективами. Уверяю вас, в иных лабораториях вы сможете добиться куда большего.

— Спасибо, гражданин начальник, но нам и тут нравится.

Полковник вновь пожал плечами.

— Ждите официального распоряжения. За подписью директора.

Развернулся по-военному чётко, выполнил команду «кру-гом!» — и исчез.

— Ну и зачем ты дразнил гусей?! — сердилась Мария Владимировна по пути домой.

— Не «гусей», Мурочка, а всего лишь одного гуся. — Николай Михайлович пребывал в отличном расположении духа.

— Он же и впрямь может устроить нам неприятности.

— Неприятности? Чепуха, дорогая моя. Схему мы ему представим, честь по чести, доволен будет. Ручаюсь, целый их институт будет в ней о-очень долго разбираться.

— Но в конце концов они в ней разберутся.

— Именно, Мура. Разберутся.

— И?

— И теперь у нас есть Юля. «Чувствующая». Которая умеет открывать путь куда лучше наших машин.

— И ты думаешь… — Мария Владимировна вдруг сделалась очень-очень спокойна и серьёзна. — Что ждать больше нечего? Даже если кадетам всё удалось — нечего?

Николай Михайлович смотрел на дорогу, руки его спокойно лежали на руле.

— Мы много считали, Мурочка. Миша в особенности. Строили модели амальгамирования потоков — всё благодаря Юленьке. Вот уж поистине дар Божий…

— Не устаю Его хвалить.

— Так вот, по новым данным… мы эффекта можем и не дождаться. Или дождаться, но в совершенно не том виде, как нам казалось…

Юлька сжалась на заднем сиденье «Волги». От слов профессора и в самом деле повеяло вдруг тем самым «холодом» из книг.

— А это значит, что…

— Да. — Николай Михайлович был спокоен и твёрд. — Мы это с тобой обсуждали, Мурочка.

Бабушка кивнула. И тоже сделалась вдруг словно ледяная, замерла, прикрыв глаза.

— Хоть сколько-то поживём по-людски.

— Да мы и так с тобой неплохо живём. — Бабушка по-прежнему не открывала глаз. — Но ты прав. Перестанем наконец дрожать…

— Но это только если там вышел иной исход.

— Именно. Если там вышел другой.

— И это мы скоро узнаем.

Дедушка с бабушкой замолчали. И до самого дома никто не проронил ни слова.

— Игорёш, о чём это они?

Юлька с Игорьком сидели в её комнатке, при свете лампы доделывая уроки на завтра. Первая четверть подходила к концу, приближались городские контрольные.