Смута

– Не оставляйте меня! Я чувствую, как снова потекла по жилам моя остановившаяся кровь. Благодарю вас, святой отец. Молитесь за всех нас и за меня, дочь вашу.

Помня о предсказанном, и сама уже как вихрь, она написала сначала королю, потом отцу. Выходило сумбурно, зато страстно: «Счастье не всегда ходит по одному пути, оно не там кончается, откуда начинается, но устраивается так, как сам Бог, в руке которого зиждется, направит его. Поэтому мы убеждены, что Он будет печься о том, что у нас есть и что мы получили из рук Его, и, вознаграждая наши скорби, пошлет нам утешение. Надеемся, что и его королевское величество будет нам желать того же. Кого Бог осветит, тот будет несомненно и по праву сиять».

Излила всю гордость свою на страницу, даже в росчерках была эта гордость, ничем не колебимая, ни тем, что оставлена всеми, ни тем, что ее судьбу решают люди ничтожные.

Отцу она высказала всю правду: «Если когда-либо мне грозила опасность, так это именно теперь, ибо никто не может указать мне безопасного места для приличного и спокойного жительства и никто не хочет посоветовать мне что-либо для моего блага».

Казимирский, привезший в тушинский лагерь письма Вора, был задержан людьми гетмана. Письма собрали, сожгли. Рожинский устыдил Казимирского и предоставил возможность искупить вину перед поляками: вручил ему письмо к воеводе Калуги пану Скотницкому с приказом схватить Вора и доставить в Тушино.

Казимирский письмо гетмана взял, но показал его сначала своему господину. Вор не стал разбирать, чью сторону примет Скотницкий.

Из Царева-Займища явились верные «Дмитрию Иоанновичу» казаки во главе с князем Григорием Шаховским, который совсем уж было потерялся во всеобщем российском разброде. Вор, уповая на казацкие сабли, взбунтовал Калугу, и Скотницкого забила до смерти толпа. Его товарищ по воеводству окольничий Иван Иванович Годунов, некогда положивший к ногам Вора вторую русскую столицу – Владимир, спрятался в башне, но его предал дворянин Михайла Бутурлин. Годунова затащили на самый верх башни и сбросили. Он расшибся, но был жив. Прибежала жена Арина Никитична, родная сестра Филарета, кинулась поднимать мужа. Ее оттолкнули, ударили, Ивана Ивановича поволокли на Оку, где и кинули в полынью. Он очнулся от беспамятства, всплыл, ухватился за край лодки, но Бутурлин саблей отсек ему руку, и вода унесла, затянула несчастного воеводу под лед.

Город ликовал победу.

– Шуйский предал русских шведам, Рожинский и Филарет – полякам. Если кто хочет из русских остаться русскими – верьте одному мне! – призывал Вор.

И снова города присягали ему: Тула, Козельск, Перемышль…

78

13 января 1610 года из Тушина под Смоленск выехало большое посольство… представлявшее русскую измену и нареченного, а значит, незаконного патриарха Филарета.

В истории России явление заурядное, когда изменник в потомстве остается героем, герои же почитаются ничтожествами. Имен этих так много и столь они знамениты, что называть их надобности нет. Не потому ли русский народ во все времена живет, отгородясь от властей?

Священным единением российское простолюдье обязано не мудрости вождей и уж конечно не любви друг к другу, но ужасным бедам. Только на самом краю брались за ум. Над самою бездной, когда уж половина народа в бездне.

Скопин-Шуйский еще только-только пошевелился в Александровской слободе, а Сапега, бросив все свои запасы, все награбленное, бежал от Троице-Сергиева монастыря в Дмитров. В Москве был царь, Москва приготовлялась к освобождению, и в это самое время была написана в Тушино грамота, какую повезли к иноземному королю.

Вот она, эта грамота:

«Мы, Филарет, патриарх Московский и всея Руси, и архиепископы, и епископы, и весь священный собор, слыша его королевского величества о святой нашей православной вере раденье и о христианском освобождении подвиг, Бога молим… и его королевской милости челом бьем и на преславном Московском государстве его королевское величество и его потомство милостивыми господарями видеть хотим».

Сорок два именитейших изменника отправились на поклон королю, осаждавшему русскую твердыню – Смоленск. Отец и сын Салтыковы, князь Василий Рубец-Масальский, князь Федор Мещерский, князь Юрий Хворостинин, Лев Плещеев, Тимофей Грязной, дьяки Иван Грамотин, Андронов, Чичерин, Апраксин, дворянин Михаил Молчанов, убийца жены и сына Годунова, игравший роль «Дмитрия Иоанновича», покуда не сыскался Вор. Какие все имена! Их потомки станут украшением русской истории, но и предателей среди этих имен – царей и народа – сыщется немалое число.

Филарет желал покинуть Тушино, но гетману Рожинскому он был нужен в таборе. Русские, видя, что их головами торгуют, что они оставлены воеводами, желали перейти на сторону Шуйского. Край русских небес молитвами Сергия Радонежского уж посветлел.

Филарету надлежало удерживать возле себя всех легких на подъем любителей кормушки посытнее…

79

В стены ломилась пурга. Днем было темно от поднятого в воздух снега.