Смутные времена. Книга 2

– На зло вам, ночью сползаю и танк этот русский взорву,– принял он героическое решение и после ужина уполз с рядовым Шульманом в сторону русских позиций. Шарфюреру с рядовым, везло с самого начала. Они пробороздили животами метров двести ничейной земли усыпанной всякой взрывоопасной гадостью и вполне благополучно затаились в пятидесяти метрах от русского танка, башня которого просматривалась, темнея на фоне неба, с торчащими стволами пушки и пулеметов. Пулемет – один явно зенитный, задран был вверх, а ствол пушки наоборот, опущен вниз, сливаясь с башней, но привыкшими к темноте глазами немцы явственно разглядели его устрашающий калибр. Такой шарфюрер видел на новых танках Панцерваффен и ткнул в бок Шульмана: – Сто двадцать миллиметров калибр. Обойдем справа, Эрнст, приготовь гранаты,– на расстоянии броска, когда шарфюрер уже собирался швырнуть гранату и привстал для этого на колени, он увидел, что рядом с танком мнется явно кто-то из экипажа. Очевидно, русские выставили караульного и шарфюрер решил взять "языка", который был бы лучшим доказательством его ночного подвига. Двинув в плечо кулаком Шульмана, он жестами объяснил порядок действий и ящерицей скользнул в сторону русского танка, обползая его слева. Рядовой проделал тот же маневр, огибая машину справа. Первым он и прыгнул, оказавшись за спиной беспечно стоящего русского, нанеся удар ему по голове прикладом винтовки. Приклад попал точно в затылок ротозея и винтовка чуть не вылетела из рук Шульмана, будто он со всего маху врезал не по голове, а по броне танка. Русский даже не шелохнулся, получив сокрушительный удар в голову, но рассвирепев, так врезал в ответ со всего маха опешившему Шульману в лоб, что рядовой, отлетев метров на пять, дальнейшие события пропустил, выбыв из реальности минут на десять. Когда же он пришел, наконец, в себя и со стоном продрал глаза, то увидел, что находится в блиндажике, довольно ярко освещенном электрической лампой и рядом с собой с трудом узнал, лежащего пока без сознания, шарфюрера. Больше никого рядом не было и Шульман принялся трясти шарфюрера за плечо.

– Отто, Отто,– тормошил он его, но Отто безжизненно мотал головой и пускал слюни изо рта на униформу цвета фельдграу.

Эрнст потряс шарфюрера, шипя ему в ухо его имя, но кроме увеличения потока слюней ничего не смог добиться положительного, поэтому принялся вертеть головой, осматривая убогую нору с земляными стенами, но зато качественными бревнами потолка. Эти русские не поленились и приперли сюда солидного диаметра стволы и они, неошкуренные, давили солидно сверху, гарантируя безопасность. Оружия и снаряжения он в блиндаже не обнаружил и, вообще из предметов самым тяжелым была солдатская фляга в сером чехле, висящая на гвозде, вбитом в потолок и загнутом крюком. Четыре ящика из-под снарядов, заменяющие мебель, оказались набитыми грунтом, плотно утрамбованным до каменной твердости и, были так же не пригодны в качестве оружия из-за неподъемной тяжести. Эрнст, проведя ревизию их всех, попробовал оторвать крышку от одного, но крышка была прикреплена металлическими петлями намертво и отрываться не пожелала. Эрнст сорвал флягу с гвоздя и потряс ее. Алюминиевая солдатская фляга была пуста и, использовать ее в качестве оружия можно было бы конечно, если насыпать внутрь земли, но Эрнст от этой мысли отказался, не сумев открутить намертво завинченный колпачок-крышку.

Вход в блиндаж, завешанный плащ палаткой, выделялся зеленым квадратом и Эрнст подкрался к нему, стараясь не дышать и чутко прислушиваясь к звукам. Звуки доносились вполне обычные, военные. Хлопали периодически и шипели ракеты осветительные, да пулеметные расчеты лупили дежурными очередями с промежутками в пять минут. Короткие очереди перелаивались, как деревенские собаки в ночи и солдатики с той и другой стороны дрыхли под них спокойно и крепко, скрючившись в окопах, ходах сообщений и блиндажах. Голосов или шагов поблизости Эрнст не услышал и осторожно выглянул в щелку, уцепившись за полотно, дрожащими от волнения пальцами. Ночь сунулась в щель темная и опасная, дохнув в лицо Эрнсту прохладой и пороховой вонью.

– Что, Фриц, очухался?– раздался сразу голос из этого вонючего мрака и Эрнст испуганно отпрыгнул назад, спотыкаясь о тело Отто и теряя равновесие. Он еще барахтался, ошеломленный падением, а в блиндаже уже появился русский, в черном комбинезоне и шлемофоне. В руках у него была винтовка и он довольно дружелюбно осведомился: – Хреново, Фриц?– смотрел русский без злобы, с любопытством рассматривая пленного и Эрнст, поднявший руки, начал их опускать, присматриваясь к врагу из-под козырька каски внимательно и настороженно.

Он понял, что русский использует в обращении к нему собирательное имя и не стал уточнять, как его зовут на самом деле. Фриц? Пусть Фриц. А русский расселся на ящике снарядном, вытянув ноги в ботинках и отставив беспечно винтовку в сторону, протянул ему пачку сигарет со звездой: