Смутные времена. Книга 4

– Мань, ну сколь разов повторять-то?– мягко при гостях сделал он все же замечание супруге, которая в отличие от предыдущей хозяйки, оказалась и вовсе росточка небольшого и дородностью не отличалась. Зато была смешлива не в меру и в ответ на замечание, только весело оскалила белые зубки и выставив на стол пыхтящий самовар, принялась расставлять чашки и плетеные корзинки с чем-то сдобным.

– Нынче пост, господа, так вы уж не обессудьте за скудость,– извинился Яков и зашипел на супругу, которая по его мнению, не достаточно проворно поворачивалась.– Мань, что ты спишь-то на ходу?

– Так ить из постели выдернул, аль откеда?– не осталась та в долгу и, пожелав гостям приятного чаепития, убралась на кухню, где что-то в полголоса принялась напевать.

– Вот ведь бабы, аспидово семя,– поскреб затылок Яков.– Ты им слово, оне два,– забрехавшие снова собаки, заставили его прильнуть к окну и вглядеться в темноту.– Аль еще гости? А ведь впрямь! Конно,– Яков выскочил во двор, накидывая на бегу треух и шубейку. А через минуту ввалился в горницу Вениамин весь в инее и кинулся к Федору Леонидовичу. Не виделись они в общей сложности минут десять, но обрадовались так друг другу, будто и в самом деле расстались полтора года тому назад.

– Федор Леонидович, как я рад вас видеть!– ревел медведем Вениамин, облапав Академика.

– А уж я-то как рад, вы и представить себе не можете, Вениамин Станиславович,– отбивался от него как мог Федор Леонидович.– Помнишь ли Петра Павловича Соболева – полковника? Дядюшка это твой двоюродный. Отец Михаила Петровича.

– Нет, не помню. С головой у меня что-то. Тут вот помню, а вот тут нет,– вошел в роль Вениамин, стуча себя по голове.

– Да как же так-то, сокол ты наш? Я же от твоих еду, как уговорились. Вот и письмецо везу, а ты где же был-то?– всполошился Федор Леонидович. И Вениамин в двух буквально словах пересказал заготовленную легенду. За перегородкой ойкала, через каждое его слово Маня и открыв рот, приплясывал рядом со столом Яков Иванович.

– Так ты что же, прямо из леса и сюда?

– Нет, не сразу. Сперва хотел в универмаг заскочить за подарками, да вспомнил, что поздно уже. Спят пади все,– Вениамин схватил чашку и налив в нее кипятка из самовара, выхлебал его без заварки.– Может зря еду. Вдруг Мария-то Александровна не дождавшись, замуж ушла. Вот и заглянул на огонек порасспросить, чтобы не оконфузится. А тут вы…

– Яков Иванович, ну-ка, дружок, расскажите последние сельские новости? Как батюшка с семейством поживают?– Федор Леонидович повернулся к хозяину.

– А, это мы с легким сердцем,– Яков Иванович улыбнулся вполне доброжелательно.– Живут себе. Батюшка уж службы редко служит. Оно и понятно, стареет, тяжело стоять-то. С ногами у него чей-то сталось. Не держат. А матушка Анна еще бойко бегает.

– Ты не тяни кота за хвост, Яш,– подогнал его нетерпеливо Вениамин.– Что с Марией Александровной?

– Будто бы в монастырь собралась по весне уйтить,– почти шепотом сообщил главную, по его мнению, новость Яков.

– Вы ведь как запропали, так на ней с тех пор и лица нет. Школу, конечное дело, она организовала, как следывает и теперича там и без ее догляду все обойдется, но жаль Марию-то Александровну.

– В монастырь?– Вениамин вскочил с лавки.– Я к ней. Вы со мной, дядюшки?

– Да куда же мы теперь тебя одного-то отпустим, коль пропадаешь потом годами?– вскочил на ноги и Федор Леонидович.– Яков Иванович, вы распорядитесь чтобы чемоданы наши дорожные где-нибудь пристроили, ну а саквояжики мы уж сами донесем. А утром отправьте с людьми их к батюшке на подворье. Вот тебе, голубчик, за труды. А работничкам я завтра отдельно заплачу,– Федор Леонидович сунул в руку Якова сто рублей и тот увидев сколько ему предлагают за пустячную заботу, принялся отнекиваться и отталкивать руку Академика.

– Дают, бери, Яков Иванович,– скомандовал Петр Павлович.– Закажи вон заупокойную за всех невинно убиенных на бранном поле, да супруге подарок на остальное купи. Что это она у тебя ходит растрепой?– Петр Павлович сунул еще одну сотенную Якову и добавил резко и категорично.– Это приказ.

– Слушаюсь ваше высокопревосходительство,– вытянулся в струнку никогда не служивший в армии Яков.

– Вот так-то лучше. Проверю, учти. Мария, подь ка сюда, красавица,– появившаяся моментально супруга Якова с красными от слез глазами, виновато заморгала, сморкаясь в тряпицу.

– Ну, что это с вами, голубушка? Видите, как все хорошо в жизни складывается?

– Машеньку жаль. Мы с ней в школе вместе учились, целых два года рядом сидели,– захлюпала носом Маня.

– Две Марии стало быть? Уж не Александровна ли и ты, голубушка?

– Нет, тятя у меня Иваном прозывается – Ерофеичем. Урядником на селе был.

– Вот оно как. Слыхали. Ну, поклон от нас Ивану Ерофеевичу, когда увидишь.– Держи и ты сотню. Праздник у нас нынче,– протянул ей деньги Петр Павлович.– Но ты, Яков Иванович, про них забудь. Это Марии Ивановне, чтобы родителей уважила. Все, уходим, провожай.