Смутные времена Лепрозория (СИ)

Но Ануир, как и всегда, не стал слушать и продолжил шептать под нос число капель.

За последнее десятилетие он пил яд каждый день, постепенно увеличивая его дозировку. По его мнению, это должно было обучить организм стойкости, потому что умереть от отравления ящер боялся больше всего на свете.

— Видишь ли, кошка, ты после смерти родишься собой. Откроешь глаза и продолжишь жить, будто это была не смерть, а всего лишь сон. Тебе не понять, — печально протянул Ануир, размешивая яд в воде. — А я, умерев, стану никем. Мне слишком многого стоила моя карьера, я не хочу, чтобы какой-то малец из прислуги ее уничтожил жалкой каплей яда.

И поэтому вы пьете яд, который ни один «малец» ни за что не добудет — либо денег не хватит, либо возможностей и связей. Ясинэ закатила глаза.

О край чашки звенькнула ложка, и ящер одним большим глотком выпил всю воду. Откинувшись на спинку лавки, он глубоко вдохнул и выдохнул.

— Когда-нибудь этот яд вас погубит, — покачала головой Ясинэ, убирая чашку и ложку из его рук.

Ануир не ответил.

— Пожалуйста, посчитайте, на сколько дней вам хватит яда, чтобы я знала заранее, когда мне стоит брать его снова.

Ануир промолчал.

— Я могу идти?

И снова ответом была тишина.

Оглядевшись, Ясинэ убедилась, что никого рядом нет, и склонилась над ящером.

На бледном лице выделялись алые чешуйчатые брови, но они постепенно бледнели, сливаясь с кожей. Да и лицо как будто бы вытянулось, впали глазницы, обнажив большие, навыкате, глаза.

Рука с ядом лежала на скамье, но было в ней что-то неправильное. Ясинэ подняла ее за запястье и тут же бросила. Странная рука — два больших пальца и отдельно три других.

Коснувшись шеи Ануира под челюстью, Ясинэ прислушалась. Но не билось ни сердце, ни жизнь.

— Окуметь можно, — пробормотала она. — Я же предупреждала.

Встрепенувшись, она забрала яд и спрятала его в кимоно. Бегло обойдя сад, собрала немного кошачьей петрушки, аконита и листьев манцинеллы. Из маленького склада забрала пузырьки с ядами и спрятала их в кимоно.

Разломала отсыревшую изгородь и исчезла в болотах округа Змей.

***

Край Быков буквально кишел жизнью. Все дороги были полны людей. Совершенно разных.

Кого тут только не было, народ стекался совершенно со всех уголков империи. Медведи, воинствующе глядящие с высоты своего роста; хорьки, воровато осматривающие окружающих; замотанные в хламиды тряпья скорпионы, прячущие хвосты в ногах; низкорослые кроты, увешанные доспехами по самые близорукие глаза…

Но разными они были вовсе не поэтому. Их всех вела своя цель. Кого-то — банальная торговля, кого-то беззаботное веселье и мистическое любопытство. А кого-то — убивающее горе.

Всем им нужны были пауки.

Кому-то от них были необходимы яды и лекарства.

Кому-то — самые прочные ткани и веревки во всей империи.

Кому-то — прекрасное нежное кружево. Хотя бы кусочек, слишком уж оно было дорогим.

Кому-то — марионетки, куклы и манекены для шитья.

А кому-то — ответы.

Ясинэ следовала в потоке людей, совершенно не боясь, что они заведут ее не туда. Пройти мимо деревень пауков было попросту невозможно. Нужно было только в каждой новой остановке оглядываться и либо оставаться, либо следовать за толпой дальше.

Одни деревушки сменялись другими, разделяли же их оживленные дороги и постоялые дворы, которые принадлежали косулям; таверны быков и даже маленькие пункты помощи, где лечили торопливые козочки. За отдельную плату в деревне можно было даже воспользоваться услугами клана лошадей, и перевозка больших грузов переставала быть проблемой.

Товары не привлекали Ясинэ. А Евы во всем многообразии людей она не ощущала.

Даже не знала, стоит ли искать.

Однако, были те, кто мог знать наверняка.

И в деревушке паучих-провидиц Ясинэ остановилась возле домика одной из них. Все остальные были особенными — то запущенные землянки, то черные угловатые домики с котлом перед домом, в котором кипело и бурлило странно пахнущее варево, то розовые домишки, на крыльце которых стояли таблички с целым списком чудодейственных средств. Вывески вокруг пестрели самым разным спасением — и от проблем с пищеварением, и от тяжелых травм, и от любви, и для любви, для удачи, для чужого горя. С гарантией ответов о будущем, с обещанием помощи и всяческого содействия самого Самсавеила…

Домик же, у которого замерла Ясинэ, коротко гласил — «гадаю на картах и рунах».

И больше никто здесь на рунах, наверное, не гадал.

К тому же, в этот домик не стремились огромные толпы народа.

Ясинэ постучалась костяшками указательного пальца и приоткрыла дверь.

— Свободны? — спросила она, заходя внутрь.

— Для тех, кому есть, чем платить, я всегда свободна, — донесся мягкий вкрадчивый голос из глубины.

Все вокруг было увешано черными косичками из паутины. Они свисали с потолка до самого пола, и нельзя было различить ничего вокруг, только пробираться наощупь.

— Трех черных нек будет достаточно для ответа на любой мой вопрос? — Ясинэ запустила руку под оби и вытащила теплые монеты.

— Для начала хватит и одной, — отозвалась провидица.

Постепенно из глубины выступил стол, а паутинные косы остались позади.