Смутные времена Лепрозория (СИ)

— Я не плачу, любимый. Все хорошо, — улыбнулась она.

***

— Нет.

— Это как понимать?! — опешив, воскликнула Ирма и обошла Райгу, чтобы лучше видеть его лицо.

— Как я сказал, так и понимать, — он вложил последнюю стрелу в лук и растянулся.

— Но… но…

Выстрел.

Стрела воткнулась в мишень немногим ниже центра, Райга недовольно поморщился.

— Я не беру учениц, — он перекинул лук за спину, повесив его через плечо, и направился к мишени.

— Но мне же не нужно быть конэко! Меня только врачевание интересует! — Ирма побежала следом.

Райга закатил глаза и глубоко вздохнул.

— Еще раз — нет.

— Но вы же отличный хирург, вы замечательный врач!

Райга по одной вытащил стрелы и спрятал их в колчан.

— Ирма, ты понимаешь слово «нет»? — тихо прошипел он, посмотрев Ирме в глаза. — «Нет» — это значит «отказ».

Сняв с плеча лук, он вернулся на то же место, с которого стрелял. Ирма, все еще стоя у мишени, сжала полы хаори в кулаках. Все ее нутро буквально трепетало от возмущения.

Как он вообще мог отказать? Кто он такой, чтобы вот так отказывать?!

Верховный шисаи?..

— Уйди с моей линии, ты мешаешь, — Райга вытащил стрелу из колчана и опустил наконечником вниз.

Но Ирма его даже не слышала, полностью погруженная в свой гнев.

Все стреляющие тоже ждали ее и внимательно следили за разговором. Даже Тора, занятая заточкой клинка бо, навострила уши.

Наконец, Ирма заговорила:

— Я наслышана о том, какой вы хирург, — прошипела она сквозь зубы. — Я догадываюсь о том, какие именно операции вы проводили в осьминожьем-то краю путан и воров.

Райга хмыкнул и, уперев лук нижним концом в лапу, оперся о него.

— И-и? — протянул он.

— Это чудовищная практика! — взмахнула рукой Ирма и ткнула в него пальцем. — Вы — чудовище!

Райга задумчиво смерил ее взглядом с ног до головы. В повисшем обвиняющем молчании он перекинул лук через бедро и снял тетиву. Зацепил ее, сложив лук наоборот.

Ирма так и стояла, обвиняюще указывая на него пальцем.

— Знаешь, — Райга вернул стрелу в колчан и взял лук поудобнее, за рукоять, — ни одна путана не умерла на моем операционном столе. И после этого я — чудовище? — тихо произнес он, но все прекрасно слышали.

— Ты убивал детей!

— Ну и что? — он вскинул брови. — В этом ведь и был смысл моей работы, именно за этим они и приходили. И если бы не я, решение их проблемы могло бы быть для них смертельным.

— Но это все равно отвратительно! — Ирма опустила уставшую руку.

— На моих руках умерла только одна женщина, — Райга отвел взгляд. — Моя возлюбленная. И ее я убил сам. Ее единственную я пожелал убить сам.

Ирма поджала губы. Райга криво усмехнулся и ушел со стрельбища.

***

Тора зашла в шатер Верховного шисаи и обнаружила его сидящим у огня.

— Так и знала, что тебя задели слова Ирмы. Хочешь, я ей голову оторву? — Тора подошла ближе и только тогда увидела, чем он был занят.

Верховный шисаи сидел, сложив лапы. Рукав формы был закатан на левой руке и стянут над локтем обвязками. А из тонкой серебряной трубочки, всаженной в вену, стекала кровь — в серебряный сосуд.

Райга вынул трубочку и залил рассечение переатом. Поднес стеклянную крышку к огню и закупорил сосуд. Трубочка отправилась в банку со спиртом.

— О чем это ты? — спросил Райга, закончив сбор крови.

Тора растерянно смотрела на него, дергая носом.

— Что ты только что делал? — опасливо спросила она, тыкая пальцем в сосуд.

— Собирал свою кровь, — Райга поднялся и отнес серебряную емкость в шкаф — к другим точно таким же.

— Но зачем?

— Боюсь, однажды пригодится, — вздохнул он. — Надеюсь, до этого времени я соберу достаточно. И надеюсь, что кровь не испортится, реактивы из Имагинем Деи довольно старые.

— Ясно, — Тора грустно вздохнула и села на пол у огня.

— Ты пришла меня подбодрить? — Райга вернулся, вытащил из спирта трубочку и убрал ее в один из шкафчиков под столом. — Это лишнее, можешь возвращаться к своим делам.

— Я просто думаю, что Ирма не права, и ты должен знать, что не все думают, как она, — выпалила Тора и плотно сжала губы.

— Но ведь она права, — Райга сел рядом и потрогал пальцем застывший переат. — По меркам многих, я бы даже сказал — большинства, я то еще чудовище. И это они не знают обо мне даже половины.

— Вот именно, они плохо тебя знают.

Райга усмехнулся:

— Для них я убийца детей. Ну и по мелочи — спаситель жизней, повивальный, зубной, хирург, — пожал он плечами и, развязав рукав, раскатал его до запястья.

Тора, не зная, что ответить, грустно вздохнула.

— И они правы в своем презрении. Но меня это не волнует. И тебя не должно.

Тора вздохнула снова.

— Узнаю этот вздох, — усмехнулся Райга. — Дай угадаю, утешение меня — только повод?

Фыркнув, Тора отвернулась.

Райга удовлетворенно улыбнулся.

— И какая печаль приключилась, что даже Тайгон не может помочь и пожалеть бедную несчастную котеечку? — он снял с бедра футляр со скальпелями и принялся их перебирать.

— Жалеют слабых, — поморщилась Тора. — А я не хочу чувствовать себя слабой, не хочу казаться слабой, не хочу ей быть.

Райга понимающе кивнул:

— Значит, сегодня какой-то особенный день? И тебе нужна не жалость, не платочек для соплей и слез и не ласковое «ты не виновата» на ушко?