Смутные времена Лепрозория (СИ)

— А ты? — Райга пошевелил лапой, отвлекая ее. — Ты бы отдала жизнь за что-то или кого-то? И что это, кто это, заслуживающий твоей смерти?

Охотница отняла миску от губ и провела большими пальцами по ее краю. Раньше ответ на этот вопрос был прост. И наивен. А сейчас там внутри был один лишь непонятный хаос.

— Я всегда думала, что да. Что что-то такое есть, должно быть, — Нэм облизнула губы, снова вернулся вкус бульона из косули. — Но сейчас я не знаю. Я могу рисковать жизнью, мне не привыкать. Но я никогда всерьез не воспринимала, что я действительно могу погибнуть. И что эта смерть будет «за что-то», «за кого-то».

Райга косо улыбнулся. Вот уж действительно, те, у кого всего одна жизнь, вольно или невольно видят эту жизнь по-другому. Через призму единственной смерти, один раз и навсегда. Кошки подходили к этому проще. А некоторые — еще проще.

— Тора отдала три свои жизни за Тайгона, — вспоминая, Райгаповертел полупустую миску в руках. — Так легко, не колеблясь ни мгновения! Меня тогда это чудовищно потрясло. Я даже чужие жизни обменять не готов, не то что свои… А для нее было что-то важнее, чем коптить это небо. Меня это пугает и восхищает.

Нэм подсела чуть ближе:

— Хотелось бы знать подробности…

— Из меня отвратный рассказчик, — поморщился Райга. Те же лекции лучше давались Тайгону. — Вот только Тора вообще не любит говорить о своей жизни, своих чувствах. «Перемели свое горе внутри» — ее вечный девиз.

— Это же больно, — Нэм едва не пролила суп, но тут же спохватилась, прижав миску к груди.

— Это дает ей силы. Это уничтожает ее, — пожал плечами шисаи. — Тайгон верит, что она изменится, что она сможет хотя бы делиться этим, а не просто выть, как пойманная в капкан львица.

— А ты?

— А я думаю, что эта львица отгрызет себе лапу и умрет от потери крови, — болезненно скривился Райга, глядя в сторону.

— И тебе ее ни капельки не жаль?! — недоверчиво протянула Нэм.

— Нет. Мне никого не жаль. Никогда и никого, — хмыкнул Райга и поднял на нее глаза. Все такие же холодные — цвета льда. Все такие же циничные и прагматичные. — Однажды наступит день, когда Тора сделает все, чем она так яростно горит. Она станет свободной, она станет собой. Она как раз из тех, у кого есть много вещей, заслуживающих ее смерти. Надеюсь, к моменту своей свободы она будет еще жива.

Нэм печально вздохнула.

— А твой брат, Тайгон? Он такой же, как ты?

— Нет, — тепло улыбнулся Райга. — Он моя противоположность. Вода против огня. Он сама доброта, само участие и само понимание. Тихое безмолвное принятие глубиной в бесконечность. Я завидую его мудрости и корю его за смирение — оно в нем определенно лишнее.

Набрав в грудь побольше воздуха, Нэм залпом выпила весь оставшийся бульон и принялась за мясо.

Еда здорово отвлекала от мыслей.

От одной единственной мысли — правда ли есть хоть что-то, хоть кто-то, заслуживающий ее смерти.

***

Шатер после проветривания потерял все свои запахи, и теперь заново ими пропитывался. Звериный пот и бесконечное море трав, подвешенных к самому верху. Все это пахло до вкуса. Горчило, вязало язык и размазывалось по небу.

Тщательно отжав травы через льняное полотно, Тора выкинула их в корзину. Оставшийся отвар отдавал чем-то железным на запах и красил стенки миски. Но это ерунда.

Взяв еще одну, такую же, миску, Тора отнесла обе за ширму к Винсенту.

Рыжий кот уже мог самостоятельно сидеть и иногда — даже ходить, когда у Ирмы было время на прогулки. Он и сам пытался ходить, лишь бы немного облегчить труды любимой кошки, лишь бы немного ее порадовать.

— Поможешь? — усмехнулась Тора, застав Винсента сидящим и уже готовым к чему угодно — он едва не ерзал.

— Конечно! Что делать?

Тора передала ему обе миски, и в одну из них налила тягучую лиловую субстанцию.

Винс тут же задергал носом, принюхиваясь. Ничем не пахло.

— Переливай из одной в другую, пока не станет однородным. Мед должен полностью раствориться.

— Это мед?! — недоверчиво дернул носом кот. — Мед же другого цвета! И пахнет обычно.

— Раньше такого меда было больше, сейчас его почти не достать — пчелы перестали летать к заброшенному алтарю в округе пчел. Мне пришлось дикий искать.

— Ого, — только и смог ответить Винс, переливая отвар в миску с медом. Руки слушались его еще неохотно, иногда их пробивала судорога. Но он как будто этого не замечал.

Тора кивнула — отлично, Винсента нужно чем-то занять, ощущение собственной полезности и нужности творит чудеса.

— А что здесь, кроме меда? — Винс принюхивается, пытаясь разобрать составляющие.

— Это для Райги питье. Три недели в лихорадочном бреду и огненный дождь сильно ударили по его телу. Суставы болят, позвоночник отдает в голове до звездочек, — пожала плечами Тора. — Там еще для компрессов травы, но они легко смешиваются.

— Может, ему нужно приготовить обезболивающих? Я знаю несколько вариантов, — как бы невзначай обронил кот.

— Нет, — мотнула головой Тора. — Ему не нужно. Да и еще недельку, и он полностью восстановится.

Винсент понуро опустил голову, продолжая переливать отвар из одной миски в другую.