Смысл масонства

Каждый Мастер ложи должен быть готов объяснять эти символы своим братьям. Его ответственность и его долг – рассуждать о них, в подробностях изучать их смысл и приближать их к пониманию всякого образованного и умного брата. Это входит в принятые в ложах наставления, таким образом изучаются их символы и ритуалы, которые каждый раз раскрываются заново во всей своей красоте и возвышенности. Там, где Мастер развивается сам, чтобы стать достойным этой миссии, а потом ответственно исполняет ее, ему суждено сделать в масонстве множество открытий, причем, немалую их часть составят обрывки тех древних слов, произнесенных и записанных в свое время на древнееврейском и древнеанглийском языках, которые ускользают от внимания большинства вольных каменщиков, хотя и содержатся в ритуальных формулах посвятительных ритуалов различных степеней, подобно тому, как искореженные руины этрусских храмов попадали в центр новой кладки Рима. Кабельтов, имя нашего покойного Великого Мастера, старинное слово сообщения Тайны, первые слова, произнесенные у могилы, – все они станут не только непревзойденными по верности доказательствами древности нашего Цеха, но в некоторых из них станет возможно обнаружить поразительнейшие символы бессмертия и воскресения души.

В древних Мистериям вместе с этими возвышенными философскими истинами наставляли и в полной системе нравственности и этики. Как их преемник масонство также носит подчеркнуто этический характер. Пусть некоторые его уроки и наставления обтекаемы, лишены конкретики и мало впечатляют, зачастую кажутся неоригинальными, истасканными и непрактичными, пусть они не всегда западают в душу людям и не всегда претворяются ими в реальность ежедневного бытия, происходит это лишь потому, что краткость человеческой памяти, в силу необходимости, сжимает устные наставления в лаконичные всеобщие принципы, восприемники которых сами вынуждены придумывать им применение при соприкосновении с реальной жизнью.

Однако масонство не способно изменить природу человека или сделать его совершенным. Если оно оказывается способно улучшить его, если оно может иногда удержать его от неправедного деяния, если оно способно удержать его от причинения зла другому человеку, или даже просто отдалить момент причинения этого зла, или помешать человеку опорочить самого себя нелицеприятным деянием, – оно в таком случае исполняет то же самое предназначение, которое в большинстве случаев исполняет религия. Ведь всякое нравственное наставление столь часто уподобляется лунному свету, играющему на поверхности льда, но не растопляющему его. А они играют на поверхности сердца, но не западают в его глубь.

И, к сожалению, применение всеобщих принципов и аксиом нравственности к вечно меняющимся жизненным обстоятельствам, к сожалению, вряд ли возможно для всякого и каждого человека, в особенности если от этого зависит его благополучие. Чаще всего человек склонен исключать свое собственное дело из общего рассмотрения и делать для него исключение и во всеобщем, в остальном, принципе. Поклявшись ни в чем не притеснять брата и не творить ему зла, даже на копейку, многие каменщики все равно не прочь поживиться за его счет, продать ему по дружбе некачественный, или просроченный, или просто худший, чем мог бы, товар по полной цене, завысить для него цену, превознося качество товара и замалчивать его недостатки, брать с него гораздо больше, чем с других, за те же услуги.

Слишком часто забывают такие каменщики, что никто не имеет права претендовать ни на что принадлежащее другому человеку, если он честно это не заработал, что ему надлежит жить так, чтобы после его смерти никто не мог сказать, по самому высшему счету, что деньги или земли принадлежат не ему, но полностью или отчасти – кому-то другому; чтобы никто нее мог сказать, что он обогатился за счет того, что некто другой обеднел. Слишком часто склонны люди вообще забывать о том, что когда они в чем-то обделяют другого человека, чем-то обижают его, как-то обогащаются за чужой счет, вступают во владением чем-то, что, по самому честному и беспристрастному суду, принадлежит другому, они все равно пребывают под неусыпным Оком Небесного Попечителя, и ныне и присно с совершенной неизбежностью будут они призываемы к суду Великой Канцелярии Господнего Суда, дабы до последнего гроша выплатить все компенсации, богатством своим, честью, властью или репутацией.