Читаем Смыслополагание, смыслы, семиозис в свете философии полностью

Смысл – категория человеческой субъективности, и при увязывании смыслов с переживанием и оценкой опыта становится понятно, что затруднительно раскрыть категорию «смысл», не обращаясь, в частности, к понятиям «субъективность», «экзистенция», «индивидуальная психология» и «социальная психология», ибо в смыслах имеется и трезво, рационально выраженное содержание, и содержание, духовно и душевно, трепетно и пристрастно выношенное натурами людей. Большую часть наблюдаемого, происходящего субъекты – и индивидуальные, и социально-групповые – переживают. Такие заметные события, как стихийные бедствия, масштабные войны, антропогенные и техногенные катастрофы, мятежи, бунты, социальные революции и т. п. переживаются массами.

Переживания – ликование, скорбь, сочувствие и т. п. – всегда сопровождаются накалом определенных чувств, значит, смыслы, придаваемые субъектами окружающему и происходящему, обусловлены как объектами переживаний, так и содержательным наполнением компонентов субъективности. Экзистенцию резонно понимать как своеобразное вместилище индивидуально-личностной субъективности, которая проявляется и как душевность (например, жалость, сочувствие, доброжелательная участливость личности в судьбе других людей), и как духовность (это могут быть размышления о судьбах родины и человеческих поколений, творческие замыслы и разработки, рефлексия над научными и художественными произведениями, постановка личностных целей, выдвижение идеалов и т. п.).

А субъективность, присущая человеческой общности, проявляется в групповой или массовой психологии, куда входят социальные чувства и настроения, определенные политические, эстетические, художественно-литературные, спортивные, житейско-бытовые и иные пристрастия, коллективные устремления, чаяния, ожидания, надежды, опасения, общее почитание каких-то авторитетов и, наоборот, общее неприятие, отвержение каких-то деятелей и фигур.

Присущая общности субъективность может носить обыденный, научный, идеологический характер, может сказываться в усвоении представителями общности теорий о здоровом образе жизни, о правильном, с их точки зрения, общественном устройстве, выражаться в понимании прав и обязанностей участников общественной жизнедеятельности. Субъективность общности как определенной социальной целостности может проявляться и в отстаивании ее членами теоретически разработанных проектов общественных преобразований, в числе обоснований которых находятся, бывает, соображения, во многом содержательно обусловленные объективно: географической средой, степенью развития экономики, плотностью населения, а также его демографическим состоянием, дифференциацией между социальными слоями.

Субъекты вырабатывают социальные и предметные оценки наблюдаемых и переживаемых явлений: природных и общественных событий, как жизненных благ, так и того же рода нехваток и трудностей, характера активности деятелей, состояния различных областей общественной жизни (например, порядка проведения выборов в стране или состояния в ней пенсионной системы) и пр. В процессе приобретения опыта на почве сходного характера испытываемых чувств и рационально выраженных оценок у субъектов складывается отношение к тому, что наблюдается, переживается, к тому, в чем люди могут участвовать и действие чего они могут испытывать, – к организации труда на производстве, постановке в стране образования, к законодательству страны и осуществляемому в ней судопроизводству, к характеру электоральных процессов, активности управляющих лиц, состоянию художественной жизни и т. д.

Частными, хотя и комплексными, формами выражения отношения субъектов к окружающему и происходящему выступают смыслополагание и складывание смыслов. Определяя понятие «смысл», логик Л. А. Демина пишет: «Смысл – это способ указания на объект, та информация, с помощью которой мы выделяем объект» [3, с. 34]. Думается, однако, что в философском понимании информация, подаваемая безучастно по отношению к людям, еще не составит смысла. Последний наличествует тогда, когда в суждении фиксируется, помимо прочего, субъективно-человеческая значимость объекта, то есть чувственно и разумно выражается то, что можно назвать человеческим измерением. А поскольку человек существует в разных ипостасях – индивид, личность, социальная группа, демографический или социальный слой, субъектная структура, население, народ, нация, человечество и др., – человеческое измерение может быть общечеловеческим (глобально-человеческим), общеобщественным, партикулярно-социальным (классовым, партийным, клановым, кастовым, элитарным, профессиональным и т. п.), личностно-индивидуальным, партикулярно-демографическим (если иметь в виду в качестве критериев измерения физиологические и психологические особенности представителей таких демографических слоев населения, как женщины, дети, подростки, пожилые люди, инвалиды).

Перейти на страницу:

Похожие книги

История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней
История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Монументальный труд выдающегося британского военного историка — это портрет Севастополя в ракурсе истории войн на крымской земле. Начинаясь с самых истоков — с заселения этой территории в древности, со времен древнего Херсонеса и византийского Херсона, повествование охватывает период Крымского ханства, освещает Русско-турецкие войны 1686–1700, 1710–1711, 1735–1739, 1768–1774, 1787–1792, 1806–1812 и 1828–1829 гг. и отдельно фокусируется на присоединении Крыма к Российской империи в 1783 г., когда и был основан Севастополь и создан российский Черноморский флот. Подробно описаны бои и сражения Крымской войны 1853–1856 гг. с последующим восстановлением Севастополя, Русско-турецкая война 1878–1879 гг. и Русско-японская 1904–1905 гг., революции 1905 и 1917 гг., сражения Первой мировой и Гражданской войн, красный террор в Крыму в 1920–1921 гг. Перед нами живо предстает Крым в годы Великой Отечественной войны, в период холодной войны и в постсоветское время. Завершает рассказ непростая тема вхождения Крыма вместе с Севастополем в состав России 18 марта 2014 г. после соответствующего референдума.Подкрепленная множеством цитат из архивных источников, а также ссылками на исследования других авторов, книга снабжена также графическими иллюстрациями и фотографиями, таблицами и картами и, несомненно, представит интерес для каждого, кто увлечен историей войн и историей России.«История Севастополя — сложный и трогательный рассказ о войне и мире, об изменениях в промышленности и в общественной жизни, о разрушениях, революции и восстановлении… В богатом прошлом [этого города] явственно видны свидетельства патриотического и революционного духа. Севастополь на протяжении двух столетий вдохновлял свой гарнизон, флот и жителей — и продолжает вдохновлять до сих пор». (Мунго Мелвин)

Мунго Мелвин

Военная документалистика и аналитика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Признаки жизни
Признаки жизни

В ранние годы, когда Зона не была изучена, единственным оплотом защищенности и уверенности в завтрашнем дне был клан «Набат». Место, в котором брат стоял за брата. Еще ни разу здесь не было случаев удара в спину — до того момента, как бродяга по кличке Самопал предал тех, кто ему доверял, и привел мирный караван к гибели, а над кланом нависла угроза войны с неизвестной доселе группировкой.Молодой боец «Набата» по кличке Шептун получает задание: найти Самопала и вернуть живым для суда. Сталкер еще не знает, что самое страшное — это не победить своего врага, а понять его. Чтобы справиться с заданием и вернуть отступника, Шептуну придется самому испытать собственную веру на прочность.Война идеологий начинается.

Джеймс Лавгроув , Жан Копжанов , Сергей Иванович Недоруб , Сергей Недоруб

Фантастика / Боевая фантастика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Советское государство и кочевники. История, политика, население. 1917—1991
Советское государство и кочевники. История, политика, население. 1917—1991

Россия испокон веков жила бок о бок с кочевыми народами Великой Степи и Севера, постепенно включая в свои границы «кочевые» регионы. Кульминацией этого процесса стала форсированная модернизация «кочевых» территорий, реализованная в Советском Союзе в 1930-е годы. Большинство кочевников практически в одночасье было «посажено на землю». В бескрайних степях выросли города, поселки и колхозы. Многие вчерашние вольные скотоводы стали земледельцами, пошли работать на заводы и шахты. В чем были причины ускоренного, форсированного «привязывания» кочевых народов к земле и каковы исторические результаты этого процесса? На эти и другие вопросы ответит книга доктора исторических наук Ф.Л. Синицына.

Федор Леонидович Синицын

Культурология / Учебная и научная литература / Образование и наука
Поэзия как волшебство
Поэзия как волшебство

Трактат К. Д. Бальмонта «Поэзия как волшебство» (1915) – первая в русской литературе авторская поэтика: попытка описать поэтическое слово как конструирующее реальность, переопределив эстетику как науку о всеобщей чувствительности живого. Некоторые из положений трактата, такие как значение отдельных звуков, магические сюжеты в основе разных поэтических жанров, общечеловеческие истоки лиризма, нашли продолжение в других авторских поэтиках. Работа Бальмонта, отличающаяся торжественным и образным изложением, публикуется с подробнейшим комментарием. В приложении приводится работа К. Д. Бальмонта о музыкальных экспериментах Скрябина, развивающая основную мысль поэта о связи звука, поэзии и устройства мироздания.

Александр Викторович Марков , Константин Дмитриевич Бальмонт

Языкознание, иностранные языки / Учебная и научная литература / Образование и наука