Смытые волной

Отношения с Мишей разладились, каждый, хоть лопни, держал свой фасон. Я старалась после работы куда-нибудь рвануть и вернуться домой как можно позже. Бродила бесцельно по Москве и размышляла, может, я попала на землю с другой планеты, что так все болезненно воспринимаю. Сама постоянно дергаюсь и Мишу дергаю. Ну, задержались бы на этом проклятом новоселье еще полчасика, что случилось бы, гости ведь тоже уже собирались уходить. Все выпито, жрать нечего. Слушать бред этой полуголой девицы и ее поддатого муженька надоело. Может, мне стоит вернуться на свою планету, где правит мудрость и терпимость. Перестать мучить себя и других. Говорят же, жизнь прожить не поле перейти, а брак – не жаркие поцелуи на скамейке и не свиданья при луне. Жанночка что мне внушала после свадьбы? Брак во многом компромисс. Если б вы знали, как ей с моим несносным дядей Леонидом Павловичем тяжело, собачатся постоянно, он еще тот тип, но ведь живут уже вместе сколько лет. Так что, Оленька, хочешь быть в браке, считайся не только с собой, но и со второй половиной. Разведенкой успеешь стать, их и без тебя хватает.

Действительно, сколько у нас разводов, сколько у нас матерей одиночек, а сколько сами воспитывают детей, не получая ни копейки алиментов. Их немало среди контролеров на рынках, там вообще контролеры одни женщины. Нельзя их увольнять ради приведения в порядок численности персонала, а от меня по этому поводу давно требуют пересмотреть расчеты. Да и в принципе больше сокращать невозможно, кому тогда работать, тогда пусть вовсе рынки закрывают. Федорова приглашают завтра в Главк по этому вопросу. Он целый день не в себе, рычит на всех, считает, что наш отдел во всем виноват, я в первую очередь. Прекрасно. Я сама припрусь на это совещание, мне терять с моей копеечной зарплатой нечего. Пусть вышибают, зато я им все выложу, стесняться не стану, пусть знают об истинном положении. Я – не Федоров, который при начальстве рот боится открыть, он у него будто сапожными нитками зашит, как и в Одессе партбилетом.

Меня трудно сбить. Я не такая уже наивная барышня, как кто-то обо мне думает. Мне же не сороки на хвостах приносят нужную информацию. Я каждый выходной сама объезжаю пару рынков, практически изучила все. Официальные визиты с начальством, когда все в крахмальных фартучках, по линеечке построены – не для меня. Инкогнито в качестве покупательницы все обошла, почти все для себя выяснила. Если не изменится ситуация, снесут рынки, а еще пересажают половину, как в Одессе.

Во всем, что касается работы, у меня позиция государственная. На наших рынках все торговые площади заняты, оборот их, когда сезон, достигает двух, а то и трех раз в день, а выручки в кассе нет. Непонятные личности с повязками на рукавах собирают дань без всяких квитанций. Я больше не буду переделывать расчеты. Не нравится – делайте, что хотите, но без меня. Причины для моего увольнения найдутся: по срокам не управилась, самовольничаю, начальству перечу, груба и упряма. Вот только несоответствие занимаемой должности не пришьете. И зачем я вас всех учу, объясняю, что к чему?

Все, со всеми разделалась, с мужем, свекровью, даже с идальго верным Воронцовым. Опять одна, как в Одессе, но там родные были, а здесь никого. Я как человек невидимка: всех вижу, а меня никто, и я сама себя уже не вижу. Иду по улице Фрунзе, надо свернуть к дому, но прохожу мимо, иду дальше по мосту через Москву-реку. Остановилась посреди моста, посмотрела вниз на воду – жутко; смотрю на серый дом с кинотеатром «Ударник». Молодец Трифонов, не побоялся написать «Дом на набережной». И я не испугаюсь завтра, фигушки вам всем. И с мужем жизнь налажу, и со свекровью отношения. Все, уверена, будет хорошо, все в наших руках.

Я рванула назад. Дверь открыл Миша.

– Вот чудненько, сейчас перекусим, ты же голодна, – сказал он, прижимая меня к себе и целуя в щечку. – Мама блинчики с мясом сварганила. Подогрей. А еще филе окуня в томате есть. Если есть желание, можем в Домжур махнуть или лучше в Дом кино, ты ведь там еще не была?

– Неохота, я по дому, по тебе очень соскучилась. А Сонечка когда придет? Может, подождем ее, вместе веселее. Да, слушай, Миша, со мной сейчас в лифте мужчина поднимался. Лицо страшно знакомое, а вспомнить никак не могла. По-моему, какой-то композитор.

– А-а, Соловьев-Седой. Он, когда из Ленинграда в Москву приезжает, в гостиницах не останавливается, не любит, к соседям на седьмой этаж заезжает, Ираида Ивановна в Большом театре танцевала. Я вчера его тоже встретил, в Военторге, за «Саперави» вместе в очереди стояли.

Сонечка, когда пришла с работы, я ей за ужином, с аппетитом уплетая окуневое филе в томате, еще раз рассказала про встречу в лифте.

– А я знаешь, кого часто вижу в гастрономе, где гостиница «Москва»? Шолохова.

– Великий наш писатель там микстурой запасается и потом чапает к себе в номер, – пояснил Миша. – Так, мама?

– Я не слежу, куда он с ней идет.

– А разве в гастрономе и аптечный отдел есть? – не врубившись, спрашиваю я, вызывая у мужа приступ смеха.