Смыжи

– Первое, как ты понимаешь, возможно только между супругами, второе тоже в прошлом, защита организма обнуляет химическое воздействие, а рок-н-ролл слушают только ископаемые динозавры вроде тебя. У нас девиз более древний, от коммун восемнадцатого-девятнадцатого веков: свобода, равенство, братство!

– Чем ваши свобода, равенство и братство отличаются от общепринятых?

Милица поняла, что в потоке папа с сыном на отвлеченные темы не разговаривали, иначе тон дискуссии был бы пониже.

– У нас все общее – птерики, дома…

– Дети, мужья, жены…. – ехидно продолжил Максим Максимович.

– Не передергивай! Нормы морали никто не отменял!

Казалось, еще чуть-чуть – и Мишку бросит в слезы. Тильда погладила его по руке и вновь сосредоточилась на поедании салата.

Йенс прислал текстовое сообщение:

«Фрекен Милица не собирается в ближайшее время посетить Затерянный Город у Рапануи? Если соберется, у нее будет квалифицированный экскурсовод»

Милица улыбнулась: сколько же он раздумывал, как к ней обратиться? В своей среде на такие мелочи не обращаешь внимания, все получается само собой, а датчанину, привыкшему к специфическим условиям, где, например, в языке даже слову «пожалуйста» нет эквивалента, а муж с женой везде, включая постель, обращаются друг к другу «господин» и «госпожа», чужие порядки даются с трудом. Давно установилось: в местах иных традиций нужно придерживаться местных, не забывая собственных. Это сложно, но исполнимо. К сожалению, люди часто и надолго впадают в ступор в самых простых ситуациях. Для Йенса сухие «херр» и «фру» по отношению к чужакам слишком отстраненны, а обращение по имени – излишне фамильярно и может обидеть. Он и выбрал совмещение: общая форма плюс имя.

Милица одними губами нашептала ответ:

– Большое спасибо, это очень любезно, и фрекен очень рада предложению. Если она соберется, то обязательно известит, но сейчас просит извинить, потому что у нее другие планы.

Сидевший слева Вадим Геннадьевич на миг поднял на нее отсутствующий взор и вновь погрузился в собственные мысли. С правой стороны Юля ничего не заметила, она обсуждала с инженером Бурыгиным последние новинки «неожиданного искусства» и горячо спорила, что это именно искусство. Ее собеседник придерживался противоположного мнения.

Йенс прослушал ответ и понимающе кивнул.

Максим Максимович огладил ладонью бороду:

– Получается, личную собственность вы, дорогие мои ликвидаторы, ликвидировали не до конца?

– Папа, прошу тебя – не перебарщивай, – спокойно сказал взявший себя в руки Мишка. – Супруги – не имущество друг друга. Да, дети у нас воспитываются вместе, но лишь потому, что родители заняты, и приходится поочередно выступать воспитателями. А главное олицетворение собственности – деньги – у нас действительно общие, за пределами коммуны мы пользуемся общим кошельком.

– Как будто личных не хватает, – буркнул Йенс.

– Они не бесконечны, – возразил ему Мишка. – У коммуны больший простор для возможностей, чем у каждого отдельного члена.

– И что же хорошего вы сделали для мира со своими выросшими возможностями?

– Пока ничего. Мы копим. В планах – колонизировать один из астероидов или спутников Юпитера и перевезти нашу коммуну туда. Нас не устраивает постоянный контроль правительства, мы хотим жить сами, так, как хотим, без оглядки на чужое мнение.

– А у вас не будет правительства? – удивился Максим Максимович.

– Мы сами будем решать, кто чего достоин.

Максим Максимович покосился на Раису Прохоровну. Она развела руками. Старшее поколение за столом в полном составе качало головами или пыталось сдержать улыбки.

– Ты хорошо учил историю в школе? – спросил Максим Максимович.

– А то ты не в курсе, – окрысился Мишка.

– Прежде, чем лететь на Юпитер или еще куда-то, пересмотри учебники младших классов новым взрослым взглядом. Есть большой шанс, что лететь расхочется. И у меня появилось два вопроса по поводу денег. Что именно вас не устраивает в системе, где каждому изначально начисляется достаточно для жизни, а если для чего-то требуется больше, после обоснованного обращения ему на это дает правительство?

– Считается, что большие запросы сообщают о человеке, что у него личное выше общего, то есть, у него проблемы с психикой. К таким относятся как к больным. Кому же это понравится? – Мишка опустил глаза. – Мы просили на колонию, нам отказали.

– Под каким предлогом?

Ответила Раиса Прохоровна:

– На эту сумму можно дать Марсу атмосферу и переселить туда миллионы людей. Были бы у нас такие возможности…

– Не хотите на Марс? – поинтересовался Максим Максимович.

– Там тоже будут правительство и контроль, – пробормотал Мишка.

– Они будут везде. – Максим Максимович выразительно развел ладонями. – Вообще не понимаю: зачем нулям другая планета? Там – тот же поток, а чтобы добраться и наладить жизнь, вам придется утруждать себя долгим опасным перелетом и обустройством на новом месте…

Милица машинально кивнула: все правильно, нули не любят передвижений, они даже на собственную свадьбу выбираются из берлог лишь под угрозой игнорирования обществом.