Смыжи

– Обустроят нас роботы, – безапелляционно заявил Мишка. – А улететь нужно, чтобы никто не стоял над душой и телом. Мы хотим настоящей свободы.

А вот эта, последняя, фраза – глупость. Желание свободными людьми «настоящей свободы» всегда заканчивалось кровью и диктатурой, Мишке действительно стоит перечитать учебники младших классов. Впрочем, он же нуль, значит, не перечитать, а пересмотреть. К тому же, когда информация ушла, он ее не воспринимает в полном объеме, пока вновь не выведет перед собой.

– Ну-ну. – Максим Максимович огладил ладонью бороду. – Чудесная мечта. И, главное, какая оригинальная и насколько продуманная до мелочей: обустроят другие, иерархия отменена, никто никому не подчиняется и ни за что не отвечает… Думаешь, до вас это никому в голову не приходило?

– Приходило, – не стал возражать Мишка. – Но сейчас другие времена и возможности. И люди другие.

– Глядя на тебя, – вздохнул Максим Максимович, – в последнем я сомневаюсь.

Тильда в дискуссию не встревала. Половиной сознания она плавала в потоке, где все просто и понятно и где царствует реальная настоящая свобода, без каких-либо ограничений кроме золотого правила нравственности. Вторая половина сознания внимательно наблюдала за гостями и их разговорами. У Тильды, наверняка, было, что сказать новым папе и маме и прочим гостям, но все, что она могла сказать, было цитатами или компиляцией чужих мнений из потока. Долгого спора она не выдержала бы и потому благоразумно молчала. Дескать, пусть муж говорит, раз у него получается. А она его поддержит, если понадобится.

Родители Тильды, тоже нули, участвовали в беседе в качестве слушателей, дружно кивали на слова как зятя, так и его отца, на лицах застыло выражение «хорошо сидим». Дескать, какая разница, о чем говорить? Говорим, становимся друг другу ближе, обретаем новых родственников. Разве нужно что-то еще?

Лица всех, кто собрался за столом вживую или виртуально, сообщали о том же: не нужно. Свадьба сама по себе поднимала настроение, для этого не требовалось прилагать усилий, можно было даже просто молчать. Но молчать, естественно, никто не собирался. Разве на свадьбах молчат?!

Милица подумала, что на Мишкино мировоззрение повлияли национальность семьи невесты и традиции ее народа. В упрощенном виде датчане передают историю своих особенностей так: в свое время все, у кого были агрессивные, авантюрные или криминальные наклонности ушли с датских земель на захват Британии и влились в английскую нацию. У оставшихся с давних пор в крови скромность, умеренность, социальная ответственность и нелюбовь к подчинению кому-либо. У них веками существовало понятие «хигге», очень удачно влившееся в новую мораль. Переводилось слово как «комфорт», но включало и умение создать уютную атмосферу, и чувство товарищества, полной удовлетворенности жизнью и постоянного праздника, и многое другое в том же духе. Исстари датчане чувствовали себя «хигге» среди друзей и в семейном кругу, в новое время это распространилось на весь мир. На свадьбах «хигге» проявлялось особенно. Еще датчан отличало групповое мышление, они старались поступать одинаково и даже аплодировали в унисон. В их истории эти особенности вылились в «Янтеловен» – неписаный закон поведения, этакий внутренний кодекс. Суть в том, чтобы немедленно осадить любого, кто захочет поставить себя над остальными членами своей социальной группы. Основные тезисы Янтеловена: «Каждый человек может что-то сделать хорошо», «Каждый заслуживает заботы и внимания», «Ты можешь быть умнее некоторых, но это не значит, что ты лучше».

Из перечисленного Мишка ближе к сердцу воспринял почему-то неприятие возвышения одних над другими. «Чем выше обезьяна лезет на дерево, тем лучше всем видно ее зад», – говорили датчане в оправдание своей позиции. Это было верно во времена, когда высота власти давала права, а не обязанности и ответственность. Сами нули во власть не шли никогда, это отвлекало от «хигге» в потоке. При этом они первыми ополчались на единиц, эту ответственность на себя взваливших.

Впрочем, так было всегда, даже когда единицы и нули назывались другими словами.

– И второй вопрос по деньгам, – продолжил Максим Максимович. – Каким образом личные деньги, виртуальные, с начислением и списанием по вживленному чипу, которые даже по наследству не передаются, смогли попасть у вас в общий кошелек?

– У нас есть специальное разрешение!

– В качестве научного эксперимента, – прокомментировала Раиса Прохоровна. – По просьбе научно-технического, с временным согласием духовного. Историческое исследование.

Милица подавила улыбку. Историческое. А Мишка думает, что живет в мире будущего.