Снайпер должен стрелять

— Выезжайте немедленно, и дайте мне на минуту Мари.

Хьюз чувствовал, что от него ждут объяснений.

— Убегаю, — улыбаясь объявил он, — кажется, Городецкий собирается подкинуть мне парочку жареных фактов. Скоро вернусь.

Он говорил, не слыша уже, что отвечает Андрею Мари, уверенный, что сыщик скажет ей все, что нужно. История, которую он только что рассказывал, получала неожиданное продолжение, и он, Арри Хьюз, единственный из журналистов, будет ее хроникером. Ничто другое не занимало его сейчас. Лишь несколько минут отделяли его от новых событий, в центре которых, как он понимал, опять оказались буканьеры Его Величества Случая.

Часть третья КОНЕЦ «ЗВЕРИНЦА»

Глава первая Пробуждение

Сознание медленно возвращалось с Стиву Конорсу. Казалось, что он всплывает из бесконечных глубин, пузырящихся, рвущихся вверх, и что он сам — один из пузырьков, наполненных воздухом, а стало быть, жизнью. Но вот и этот пузырек вырвался на поверхность воды, взорвался, растаял. Небо ослепительно распахнулось, радужные круги поплыли перед глазами, уменьшаясь и обретая черты предметов возвращающегося из небытия мира. Мир был еще тяжел, неповоротлив, а главное — глух. И все же глухота эта была живая, словно кто-то хотел прорваться сквозь нее и стучал, стучал, как стучат в двери пустого дома.

— Где я? — чуть слышно произнес доктор, но слух еще не вернулся к нему, и он не мог знать, ответили ему или нет.

Между тем за его пробуждением наблюдали. Рядом с кроватью, на которой лежал Стив Конорс, сидел человек, удобно расположившись в кресле, не вписывающемся в общую обстановку клинической строгости. О возрасте этого человека можно было судить лишь по сединам, коротко подстриженным и уже плохо скрывающим разрастающуюся лысину. Сквозь крупные стекла, посаженные в золотую оправу, на медленно приходящего в себя Конорса смотрели узкие щелочки глаз, цвет и выражение которых определить не представлялось возможным. Маленький нос, казалось, с трудом поддерживает очки. Круглое, гладкое, почти без морщин, лицо светилось улыбкой, открывавшей два верхних передних зуба. И пожалуй лишь кисти рук, покоящихся на подлокотниках, с одутловатыми пальцами и пигментной сыпью на тыльной стороне ладоней, выдавали возраст сидящего в кресле.

Он щелкнул пальцами перед глазами Конорса, наблюдая за его реакцией. Чуть прикрытые глаза доктора скосились в их сторону.

— Укол, — сказал сидящий в кресле.

Доктор едва почувствовал иглу, кольнувшую его в предплечье. Круги, плывущие перед его глазами, начали менять цвет, таять, окружающий мир наполнился звуками, и он увидел сидящего перед ним человека.

— Кадо? — изумленно произнес доктор.

— Стив, как ты? — последовал ободряющий вопрос, от которого у Джонатана М. Хестера, а вернее у Стива Конорса, волосы встали дыбом и сознание окончательно прояснилось. Память отшвырнула его назад, к взрыву и последнему крику Джеймса: «Полиция…»

…Злая прибрежная волна какое-то время не давала катеру набрать предельную скорость. Боясь зажигать огни, Хестер вел его вслепую, на запад, спеша вырваться из двенадцатимильной зоны. Тучи, с вечера еще закрывавшие небо, не позволяли проклюнуться ни одной звезде, зацепиться глазу было не за что, ориентироваться приходилось только по компасу. Закрытый пластиком салон защищал их от ветра и брызг и, едва освещенный приборами, почти не позволял им видеть друг друга. Но и этого было достаточно, чтобы с особой остротой чувствовать враждебность окружающего мрака, напоминающего о себе ударами волн, рассекаемых катером.

Изменение вибрации корпуса подсказало Хестеру, что они вошли наконец в полосу берегового ветра. Теперь и волны, и катер шли в одном направлении, в Ирландию, где ни доктора, ни Линду никто не ждал.

Оба молчали. Потрясение от внезапного бегства цепко держало их души, не давая сознанию пробиться сквозь путаницу мыслей и чувств даже в этот замкнутый мирок.

Катер должен был послужить им, но не в этот злосчастный октябрьский день, а недели, может быть, через две-три, когда раскошелившийся Монд успел бы не раз подумать, стоило ли безумие Мари тех усилий, которые были потрачены на попытку проникнуть в тайну доктора; когда сбитый с толку Доулинг, подгоняемый сворой газетчиков, стал бы искать их там, где они и не собирались появляться, — в аэропортах, на вокзалах, на дорогах… Вот тогда и должен был послужить им катер, выскочив пулей за двенадцатимильную зону, где их поднял бы на борт корабль, идущий на Балтику. А уж там беглецам нетрудно было бы затеряться в одном из немецких портов.