Снайпер-инструктор

Мы поползли дальше. Вдруг, со стороны поля, раздался одиночный выстрел. Пуля выбила клочок пуха из перины, ветерок подхватил пушинки и понёс их по снегу. Морбидадзе и Санька в полголоса проговорили: «Это снайпер стрелял…»

Бросив перины, мы осторожно подползли к следующей группе солдат, сидевших в траншее. Чтобы не промочить валенки, они накидали на дно много снегу. Там, среди товарищей, лежал раненый и тихо стонал. Увидев нас, пожилой солдат, с лычками сержанта, проворчал: «Надо же, к нам снайпера явились, сподобились». И, кивнув головой в сторону немцев, проговорил: «Ваши клиенты давно вас ждут». На его рыжих усах я заметил льдинки. На вид ему было лет пятьдесят.

Я спросил бойцов, заметили они или нет, где засели немецкие снайпера.

– Примерно там… Вон у того бугорка, – показал рукой усатый. – Мы туда били даже из миномётов, но всё напрасно. Фрицы продолжают действовать.

– Спасибо и на этом, папаша, – поблагодарил я сержанта.

– Какой я тебе папаша, – возмутился он, – мне ещё сорока лет нету.

– Ну ладно, извини. У меня к тебе просьба: если мы убьём фрицев, то будь свидетелем, чтобы ваш командир батальона, или другой офицер, записали нам результат работы в снайперские книжки. Ладно?

– Это будет сделано. Но вы сначала их убейте, – с недоверием глядя на меня, сказал сержант.

Я послал Саню и Морбидадзе в разные стороны, на фланги, а сам остался на месте, сделал в снегу на краю траншеи бойницу, положил туда винтовку и стал смотреть в бинокль. Солнце светило нам в спину, так что сильного блеска оптики мне бояться было не надо, но зато для немцев это хуже. Им солнце светило прямо в лицо. Прошло немного времени и вот, со стороны поля раздался выстрел. Я заметил в том месте, откуда стреляли, облачко порохового дыма или пар от дыхания снайпера, но его самого не видно. Я взял винтовку и прицелился в то место. Затем блеснул оптический прицел противника, и я выстрелил. Попал или нет, уверенности не было, поэтому решил сменить позицию, отошёл правее по траншее, ближе к Вахтангу. Он, услышав мои шаги, посмотрел в мою сторону, слегка поднял руку, что означало: «Будь осторожнее». Затем он вновь взглянул в оптический прицел и нажал на курок. Куда он стрелял, я не видел, но через мгновение, с противоположной стороны, прозвучал ответный выстрел, и Вахтанг, охнув, свалился на дно траншеи. Солдаты, находившиеся рядом, склонились над ним.

– Живой. Ранен в голову, позовите санитара! – крикнул кто-то из них.

Я тоже подошёл. Моё сердце сжалось. «Неужели рана серьёзная?»

Из красного пятна на лбу друга текла кровь. Я вспомнил, как он сегодня нервничал и даже плакал, скрывая от меня слёзы. Теперь я понял, что у него были не хорошие предчувствия, поэтому и хандрил.

Прибывший санитар перевязал Морбидадзе, и красноармейцы перенесли его вглубь парка, а потом на носилках доставили в полевой госпиталь. Нам с Санькой хотелось сопровождать друга, мы очень переживали за него, но надо было довести дело до конца, уничтожить вражеских снайперов. Сколько их было на поле перед позицией батальона, никто не знал.

– Как будем действовать? – спросил меня Санька.

– Ловить на живца, – сказал я, докуривая папироску.

Мы сидели на дне траншеи и курили. Я размышлял вслух:

– Мой учитель Пчелинцев рассказывал, как он охотился на немецкого снайпера, профессионала. И мы будем действовать так же. Эти немцы профессионалы. Я чувствую, что они не простые. Поэтому надо взять тебе, Саня, вторую винтовку, которая осталась от Вахтанга и выставить её, вместе с шапкой на бруствер, где-нибудь рядом. А я буду наблюдать и вести охоту. Только ты немножко шевели винтовкой, чтобы оптика давала отблеск. Сам не высовывайся.

– Хорошо, командир, понял.

Санька сделал, как я говорил, и началась охота. Время тянулось долго и томительно. Ему надоело бездействовать, и он поручил солдату шевелить винтовку. А сам тоже стал наблюдать из траншеи в оптический прицел своей винтовки, замаскировавшись по всем правилам. Наши винтовки были заранее замотаны бинтами, приклады покрашены белой краской. Лица мы тоже намазали мелом, чтобы сливались с белыми масхалатами. Эти меры себя оправдали. Вскоре нам удалось убить немца. Больше никто с той стороны не стрелял. Мы долго выжидали и пришли к выводу, что опасаться некого. Однако солдаты всё равно боялись высовываться, и тогда я вылез из траншеи. Потом Санька сходил на поле и принёс три немецкие снайперки и документы убитых фашистов.

На следующий день я узнал, что Морбидадзе умер на операционном столе, не приходя в сознание.

27 – Действия снайперов на подступах к Кёнигсбергу