Снайпер-инструктор

Петерс подошёл к карте, висевшей на стене. Весь он был педантичен и важен, закрученные на кончиках усы и аккуратная бородка, делали его похожим на генерала царских времён. Он взял указку и стал показывать направление удара нашей дивизии. Его голос звучал чётко, называя номера корпусов, дивизий и полков.

– На наших флангах, – сказал он, – будут воевать, справа восемьдесят третья дивизия, а слева первая Московская дивизия, которая пойдёт на пригород Панарт, а мы вместе с восемьдесят третьей дивизией, пойдём на пригород Розенау. Но вначале надо разгромить форт номер десять. Всё это вы наглядно увидите на макете.

Петерс оторвался от карты и строго взглянул на присутствующих, как бы проверяя, слушают ли его. В комнате стояла тишина, было слышно, как пролетела муха, проснувшаяся после зимы, да стёкла в окнах дребезжали от далёкого гула канонады. Генерал отошёл от карты, присел на стул и достал из кармана листок бумаги. Тишину вновь нарушил его не громкий, но резкий голос:

– Прошу не заблуждаться, товарищи, насчёт противника. Он ещё коварен и силён. Данные разведки свидетельствуют о том, что он сосредоточил за крепостными стенами Кёнигсберга многочисленный гарнизон, насчитывающий около ста тридцати тысяч солдат и офицеров, плюс сто тысяч оставшихся в городе жителей. Гарнизон хорошо вооружён. У них имеется до четырёх тысяч орудий и миномётов, сто восемь танков и штурмовых самоходных пушек. С воздуха Кёнигсберг прикрывают сто пятьдесят пять самолётов, базирующихся на аэродромах возле Пилау и на косе Фрише-Нерунг. У нас, конечно, сил больше, но обороняться легче, чем наступать. Поэтому вам надо всячески поддерживать в своих подразделениях высокий боевой дух. Только так мы сможем победить.

– Разрешите задать вопрос? – привстал со своего места капитан Карпов.

– Ну, спрашивай.

– Правда, что привезли трофейную пушку на двух платформах, самую крупную в мире?

– Откуда ты узнал? – насторожился генерал. – Ведь её привезли под брезентом, соблюдая все меры скрытности. Кто тебе разболтал военную тайну? За это трибунал полагается…

– Что вы, товарищ генерал, никто не разболтал. Я сам эту пушку видел на станции, и узнал её, потому что воевал под Москвой и всё помню.

– Что ты помнишь?

– Наш двадцать первый полк участвовал в захвате этой пушки у немцев. Я там тоже был. Немцы хотели из неё обстреливать кремль, но так и не сделали ни одного выстрела. Они дали пушке женское имя «Дора». Я всю историю пушки знаю.

– Интересные факты ты рассказал, – спокойно произнёс генерал, и строго добавил, обращаясь ко всем:

– Раз уж вы, товарищи, услышали о пушке, то держите это в тайне. Из гигантской пушки планируем стрелять по фортам. Нельзя допустить, чтобы немцы узнали. Разбомбят её с воздуха или из дальнобойной артиллерии.

Когда генерал отпустил всех и велел заниматься обучением солдат, я сразу пошёл смотреть на пушку. Тут же, рядом с вокзалом, стояли несколько эшелонов. Большинство платформ и вагоны были пустые, их разгрузили. А на некоторых платформах ещё стояла техника, прикрытая брезентом. Из-под брезента кое-где проглядывали стволы танков и обычных пушек. Технику охраняли усиленные наряды часовых, поэтому я близко не подходил. «Дору» нельзя было не заметить. На стоявших вплотную двух железнодорожных платформах, возвышалась гора, прикрытая брезентом. Полностью она не была прикрыта, не хватило брезента, и я обратил внимание на торчавший ствол диаметром, примерно метр, а может быть и больше. Какие же там были снаряды, трудно вообразить.

Снайпера из моего взвода жили рядом с вокзалом, в просторном деревянном доме, построенном на немецкий манер. В доме была высокая крыша с мансардой, в гостиной стоял красивый камин. После боевых действий дом пришлось подремонтировать, вставить стёкла в окна, в комнатах смастерили нары, чтобы спать. Во взводе к тому времени было много новичков. В этот день я повёл, как обычно, взвод на стрельбище, а в доме остались только два дневальных.

Погода стояла пасмурная, моросил мелкий дождь со снегом. Здесь, рядом с морем, климат был влажный, с частыми туманами и ветрами.

– Опять соплистая погода, – проворчал Салов.

Я ему возразил:

– Зато не надо опасаться самолётов. Нет худа без добра.

– Какие упражнения сегодня будем отрабатывать? – спросил он.

– Всё то же, что и вчера – стрелять на бегу.

Когда пришли на место, и я объявил, что надо продолжать совершенствовать мастерство в стрельбе на бегу, ребята огорчились. Они считали, что уже хорошо освоили это упражнение. Было холодно от сырости, и я решил начать занятия с бега по развалинам дома. Солдаты разогреются и это пригодиться в бою в условиях разбитого города. Для тренировок я выбрал единственный в посёлке, полуразрушенный, кирпичный, двух этажный дом. Остальные дома мало пострадали. В этом здании крыша сгорела, стояли голые стены с пустыми, без рам, окнами. Здесь постоянно тренировались солдаты полка, но сегодня никого там не было.