Снайпер-инструктор

Колонна пленных двинулась с места, а красноармейцы из нашего полка продолжали молча стоять. Когда Санька поднялся с колен и вытер слёзы, к нему подошёл незнакомый боец и робко спросил: «За что ты его так?» Санька сразу не ответил, а наклонился к лежавшему односельчанину и проверил пульс, потом повернулся к солдату и громко, со злостью сказал:

– А он заслужил, власовцами становятся добровольно, поэтому собаке собачья смерть.

В это время кто-то крикнул, что третьему батальону надо идти штурмовать вокзал. Стоявшие вокруг бойцы были из третьего батальона и толпой двинулись через перекрёсток, по пересекающей улице, в сторону железнодорожного вокзала. Я, недолго думая, повёл своих снайперов вслед за третьим батальоном. Улица, по которой мы шли, вела в гору.

От едкого дыма стало тяжело дышать, некоторые дома горели. В этом месте стояли высокие многоэтажные здания. Под ногами солдат хрустели битые стёкла и кирпичи, кругом были завалы.

Кроме дыма в воздухе летала кирпичная пыль. От неё наша одежда и лица имели красноватый вид. Все строения в Кёнигсберге были построены из красного кирпича, поэтому от взрывов и появилась эта красная пыль, разносимая ветром.

Я посмотрел на ребят, на их чумазые лица и понял, что я так же выгляжу.

Снайпера молчали и старались не смотреть на Саньку, лицо которого выражало горе и стыд. Как бы оправдываясь перед товарищами, он, тяжело вздохнув, проговорил:

– Я не хотел его убивать, всё как-то само собой получилось. Нервы ни к чёрту. И зачем я эту тросточку подобрал.

Гриша положил свою руку Саньке на плечо и, желая успокоить его, сказал: «Ты правильно сделал. Я бы тоже так поступил».

– Эх, озверели мы, – тихо произнёс Тимофей, – насмотрелись на зверства немцев и сами становимся такими же.

Больше мы к этому разговору не возвращались. Вскоре батальон приблизился к месту ожесточённого боя. Здесь сражались бойцы из, поредевшей, 43-й дивизии, в третьем батальоне тоже оставалось около ста пятидесяти человек.

Перед нашей позицией открывалась территория сильно разрушенных зданий. За ними проходила железная дорога, а справа стояли дома, примыкающие к железнодорожному вокзалу. Солдаты 43-й дивизии из крайних к развалинам домов обстреливали немцев. Периодически гитлеровцы контратаковали при поддержке своей артиллерии. Красноармейцы едва сдерживали эти натиски. Всё открытое пространство густо усыпали трупы убитых. Они лежали на талом апрельском снегу непонятными тёмными силуэтами, и трудно было разобрать, русские это или немцы.

Не успели мы занять позиции, как налетели наши самолёты и начали бомбить вокзал и всё вокруг. Иногда бомбы падали близко от нас. Красноармейцы опасались, что бомбы с советских самолётов могут попасть в своих солдат, такое бывало не раз. Когда бомбардировка закончилась, то мы пошли в атаку. Рядом с разрушенным вокзалом, был сквер, в котором в окопах засели немцы, и вели автоматную стрельбу.

Я распределил снайперов по флангам, чтобы уничтожать в этом сквере солдат противника. В оптический прицел было хорошо видно, как из окопов высовываются глубокие каски немецких солдат, стреляющих из автоматов, но их лиц невозможно было разглядеть из-за дыма.

Через полчаса этот отряд, примерно из тридцати человек, нами был уничтожен. Патроны в моей трофейной винтовке закончились, и я пошёл смотреть в сквере у немцев, нет ли патронов. К моему ужасу, убитые нами солдаты противника, оказались совсем дети, в возрасте пятнадцати, шестнадцати лет. Поэтому мы с ними так быстро справились. Патронов для винтовки я не нашёл и взял у них автомат, иначе воевать будет нечем. Вернулся я к своим ребятам с тяжёлым настроением, жить даже не хотелось.

У Гриши опять повторился случай с попаданием пули в оптический прицел. Снова придётся менять винтовку. На этот раз осколки стекла поранили ему щёку. Я рассказал товарищам, что мы воевали с необученными школьниками. Это снайперов тоже не обрадовало.

– Пусть смерть этих мальчишек будет на совести фашистов, – сказал, нахмурив брови, Тимофей. – Мы не знали, кто в нас стреляет. Фашисты затуманили им головы, а мы тут не причём…

Очистив территорию вокзала от гитлеровцев, красноармейцы пошли в сторону реки Прегель, как и предусматривалось планом операции. В нашем смешанном отряде собрались бойцы из разных полков и дивизий. Так уже бывало в уличных боях и в других городах. Руководить боем в большом городе очень сложно, солдаты часто теряют ориентир, и связь со своим полком, неожиданно оказываются в соседнем подразделении. К нашей снайперской группе прибился снайпер из 134-го полка. Мы не стали его прогонять, проверили его снайперскую книжку, и он шёл вместе с нами. Патроны к своей винтовке я затем быстро нашёл.