Снайпер. Шестипалая. Чума насилия

Он подумал, что ее нельзя назвать красивой, но она притягивала взгляд. Светлые волосы уложены в незамысловатую прическу – просто стянуты лентой на затылке, как у школьницы. Никаких украшений, только гладкое золотое обручальное кольцо, хотя она явно могла позволить себе все, что захотела бы. Стройное, крепкое тело с маленькой грудью покрывал золотистый загар – все тело, каждый его сантиметр. Мелкие предательские морщинки в уголках глаз и кожа на шее выдавали возраст женщины: ей, видимо, уже около сорока. Бледно-голубые глаза с расширенными зрачками казались затуманенными. Еще вчера, когда он увидел ее в первый раз, ему пришла в голову мысль о наркотиках. Она как раз закончила конную прогулку и спешивалась с лошади, верхом на которой выглядела как настоящий кентавр. Женщина тогда бросила на него отсутствующий взгляд и вроде бы вообще его не заметила.

Вместе с ней с прогулки вернулся мальчик лет двенадцати; он остался в седле. Лошади были подобраны по масти – золотистые, со светлыми гривами.

– Это Джон Джерико, – сказал ее муж, высокий, сурового вида мужчина в твидовом костюме с деланной белозубой улыбкой, которая наводила на мысль, что за ней он пытается скрыть лютую ненависть. – В какой комнате ты решила его поместить, Лиз?

Лиз Бауман продолжала смотреть сквозь него.

– В золотой спальне, – коротко ответила она и направилась в дом.

Мальчик теперь тоже спешился и взял обеих лошадей под уздцы. Он был похож на мать, но оказался разговорчивее:

– Меня зовут Томми Бауман, сэр, – сообщил он.

– Привет, – отозвался Джерико.

– Где этот чертов Нельсон? – поинтересовался муж.

– Я сам отведу лошадей, отец, – сказал мальчик.

– Если увидишь Нельсона, спроси, почему его нет там, где положено, – произнес Алекс Бауман. – Багаж мистера Джерико вон в том красном «мерседесе». Скажи Нельсону, чтобы отнес его в золотую спальню.

– Там нечего нести, – вмешался Джерико, – у меня с собой только кое-какие мелочи, ведь я не собираюсь гостить у вас все лето.

– Не зарекайтесь, – сказал Бауман, – в золотой спальне вам будет отлично. Там стоит двуспальная кровать королевских размеров, так что ноги у вас свисать не будут.

Джерико подумал, что свалял дурака, приняв это приглашение. Нужно было настоять на том, чтобы остановиться в мотеле или какой-нибудь местной гостинице. Но Боб Уилсон настоял, чтобы он поселился здесь.

– Если тебе удастся произвести впечатление на Бауманов, полдела будет сделано. Они снизошли до приглашения, и отвергать его было бы неразумно. Не забывай, Джонни, что Лиз Бауман богаче самого Господа Бога. Компания подбирается занятная: актер Эрик Трейл, балерина Таня Жаркова и Мартин Ломекс.

– Кто такой Мартин Ломекс?

– Дорогой мой Джонни, Мартин Ломекс – величайший кинорежиссер наших дней.

– Он снимает одетых или голых?

– Не будь ханжой, Джонни.

– Я нарисовал такое количество голых женщин, сколько ты за всю свою жизнь не видел. Но меня возмущает, когда человеческое тело используют в качестве пробивного инструмента. Дешевка твой Ломекс.

– Смотри не ляпни ему такое. Его согласие означает для нас несколько тысяч из фельдмановского фонда.

– Не беспокойся, Роберт, я буду вести себя прилично, – ответил Джерико.

Добродушный толстяк Боб Уилсон пытался сделать карьеру, трудясь на ниве Фонда изящных искусств Новой Англии, где занимал должность исполнительного директора. Почти невозможно было угадать в нем сурового худощавого десантника, сражавшегося бок о бок с Джерико в Корее двадцать лет назад. Теперь Джерико хотел вернуть ему долг. Он не забыл ту ночь, когда имел все шансы отправиться к праотцам, если бы Боб не услышал, как хрустнула веточка. Этот эпизод и был той ниточкой, которая связала его с усадьбой Бауманов вопреки его собственному желанию.

Джерико сел в постели повыше, открыв мускулистые плечи и грудь. На столике возле кровати он нашарил пепельницу и протянул ее женщине. Казалось, она ее не заметила. Светлые глаза оставались устремленными в серебряную ночь.

– Что-нибудь случилось, миссис Бауман?

– Да, кое-что случилось, – произнесла она низким хрипловатым голосом. – Мне захотелось заняться любовью с настоящим мужчиной.

– Наверное, это нетрудно устроить, – холодно ответил Джерико, – по-моему, вы окружены вполне мужественными личностями.

Она продолжала смотреть в окно, не отрывая глаз от озера.

– Мой муж – изощренный садист, – сказала она, – он предпочитает забавляться с нимфетками вроде Лолиты. Эрик Трейл отчаянно старается доказать свою мужественность, однако преуспевает скорее в количестве, чем в качестве, а я не хочу стать еще одним его трофеем. Мартин Ломекс – откровенный гомик, потому он и снимает все эти сексуальные картины.

– Чего ради?

– Чтобы показать, что его интересует то, что на самом деле его вовсе не интересует, – пояснила Лиз Бауман. Она по-прежнему не смотрела на Джона. – В последнее время я не встречала мужчин, кроме вас, которые способны заниматься любовью просто для удовольствия. Вам ничего не нужно доказывать.

– Вы угадали, – ответил Джерико. – Именно поэтому я, к сожалению, вынужден ответить отказом.