Снайперский удар

– Скажите, вы служите в российских Силах специальных операций?

– Так точно, – ответил Паша. – В самых что ни на есть специальных!

Азиза, видимо, ждала каких-то дополнительных пояснений, но Шабалин молчал. Пауза стала заметной.

– Вы давно находитесь в Сирийской Арабской Республике? – задала она следующий вопрос.

– Три месяца.

– Все это время вы воюете?

– Так точно.

– Какой бой вы запомнили больше всего?

– Бой за тадморский элеватор.

– Это был тяжелый бой?

– Нам пришлось вести ночной бой с превосходящими силами противника.

– Сколько было врагов, и сколько было вас?

– Врагов было триста, – придумывал на ходу Паша. – А нас шестнадцать. – Этот расклад – триста и шестнадцать он уже где-то слышал, но почему-то ничто не помешало это повторить.

– У вас были потери?

– Нет. Потери были только у врага.

– Это были бойцы Исламского государства?

– Да.

– Откуда вам это известно?

– Они ночью кричали нам, что элеватор принадлежит Исламскому государству, а они его подданные. Ну, государства этого, а не элеватора.

– И вы их всех безжалостно убили?

– Почти всех. Кое-кто успел убежать обратно в свое Исламское государство. Мы их не смогли догнать. Уж очень быстро они бежали.

Паша чувствовал, как сейчас разрыдается от приступа смеха, но еще держался.

Он стал входить в роль, и ему это даже стало нравиться.

– Это единственное сражение, в котором вы принимали участие?

– Нет, но самое значимое для меня лично.

– Лично вы сколько убили врагов?

– Это секретная информация, – отрезал Паша. – Я не могу ее раскрывать.

– Ага, понятно, – кивнула девочка. – Вы стреляли в гражданских?

– Нет, у нас с этим строго, – сказал Паша. – Если что, сразу дисциплинарное взыскание оформят, и прощай, «десять-десять»!

– Что такое дисциплинарное взыскание?

– Это почти что расстрел, но многократный. По ощущениям примерно одинаково.

– А что такое десять-десять?

– Так в Российской армии называется очень важная награда, которую почти никто не видел.

– Вам известны случаи применения против гражданского населения Сирии химического оружия?

– Лично мне такие случаи неизвестны.

– А что известно?

– Мне известен случай применения минометов против российского госпиталя, когда погибли медицинские работники, женщины. Это сделали бойцы Исламского государства, направляемые инструкторами из США.

– Откуда вам известно, что это сделали бойцы ИГИЛ?

– Мне об этом сообщил перед своей смертью раненный на элеваторе игиловец.

– Ян, вы сейчас глумитесь над моими вопросами, – сказала Азиза.

– Каков вопрос – таков ответ, – съязвил Паша и попытался отпроситься: – Может, отпустите меня, я на войну опаздываю!

– Тогда закончим интервью, – сказала Азиза. – А можно с вами сфотографироваться?

Она подмигнула помощнику оператора, и тот сделал несколько снимков на смартфон.

– Я найду способ передать вам эту фотографию, – сказала она.

Через пять минут Федяев и Паша уже стояли у «Тигра».

– Твоя главная задача на сегодня – поразить «Т-62», – напутствовал Валера. – Ну и попытайтесь разобраться, что за теплые блики вы видели ночью.

– Сделаем, – кивнул Паша.

На позиции его встретил Толя Ерофеев:

– Слушай, тут оборона у них – мама не горюй!

– Что случилось?

– С утра мы зафиксировали шесть огневых точек, и все шесть – пулеметные! Я тебе сейчас их покажу…

– Как там танк?

– А, полчаса назад из танка выбрался танкист, спрыгнул в ход сообщения, и мы его больше не видели.

– Может так быть, что в танке он был ночью один?

– Да вполне, – кивнул Толя. – Ночью на танке двигатель не заводили, мы бы услышали. Стрелял он по вспышкам выстрелов, когда мы приманку на правый фланг выставили. Для поворота башни там есть механические приводы, в электричестве наводчик не нуждается. Увидел вспышки – навел, бабахнул. Когда его авиация молотила, может, контузило, может, и кого убило внутри. Но вылез один.

– А если у него уже снарядов нет? – предположил Паша.

В бинокль он разглядывал башню с зафиксированным открытым люком командира.

– Что, предлагаешь танк захватить, а не убивать? – спросил спецназовец. – Как Дед в прошлом году?

Паша знал эту историю. Впрочем, эту историю во всех вооруженных силах хорошо знали и смаковали с новыми и новыми подробностями: в прошлом году, в боях все за тот же элеватор, игиловцы применили бронетанковую технику, с помощью которой намеревались отбить важный объект. Атака производилась ночью. Снайпер по прозвищу «Дед» вначале прострелил торчащую из башни танка голову командира, потом так же уничтожил механика-водителя, пытавшегося разглядеть, куда едет. Танк встал. И в результате был захвачен целехоньким.

– Не, – Шабалин помотал головой. – Утром на совещании Сомов кровь из носу требовал «убить» его. Вон, видишь, по склону плетутся… расчет ПТУР нам дали. Танк убивать. Сейчас ракеты принесут, и начнем…

Треногу пусковой ПТУР установили под скалой, чтобы был виден танк, но и прикрыться каменным массивом можно было бы в случае, если начнется обстрел. Отдышавшись, ракетчики установили на треногу пусковой контейнер, включили прицел.

– Мы готовы, – доложил Лобаев.

– По готовности огонь! – скомандовал Паша.